Эрик мысленно позвал змея, и тот, повинуясь его воле, выскользнул из лона Алики. Теперь можно не сдерживаться. Эрик ворвался в нее до упора. Она закричала. Он яростно толкался внутри нее. До конца! Забрать ее всю! За все те дни, когда было нельзя. Его огромный член наполнял ее собой, жадно проникая все глубже и глубже. Эрик прижал Алику к стволу Древа, ввинчиваясь в нее так, что сводило мышцы ягодиц и бедер. Она, лихорадочно, обхватив его руками, невидящим взглядом смотрела в одну точку. Куда-то за грань наслаждения. За порог жизни и смерти. Змей свернулся кольцом вокруг члена Эрика, и снова скользнул внутрь. Пройдя лоно, он достиг матки, и обвился вокруг нее, наливаясь алым цветом. Алика выгнулась дугой и выкрикнула:
— Боже мой!
— Я — твой бог! — выдохнул Эрик.
Сделав над собой невероятное усилие, он вышел из нее, подождал пару секунд. Подняв голову, взглянул на налившийся соком Плод Покоя, и прошептал:
— Прощайте, покой и забвение!
Снова вошел в Алику и забыл обо всем. Его член внутри ее лона соединился со змеем. Эрик зарычал, впился губами в запрокинутую шею Алики. Она полностью раскрылась там, внутри, принимая его как можно глубже. Ее бедра задвигались в такт его движениям. Волосы разметались по стволу Древа, искусанные губы что-то тихо шептали. Она так крепко сжала его внутри, что он на миг остановился, а потом снова ввинтился в ее пылающее тело. Его крик соединился с ее криком. Дыхание стало одним на двоих. Мощный оргазм сотряс их тела, и они одновременно кончили. Эрик быстро вышел из нее, опустил ее обмякшее тело на листья, прижал член к дереву и дал ему истечь на ствол. Плод Покоя тяжело качнулся вниз, отрываясь от ветви. Счет пошел на секунды. Гроздь висела на тоненькой ниточке стебелька. Еще миг — и будет поздно! Не дожидаясь пока Плод упадет, Эрик снова подхватил Алику на руки, повернул животом к стволу, поднял одну ее ногу и распластал по Древу, давая горячему соку из лона стечь по прозрачному стволу.
Плод замер, так и не оторвавшись от ветви. Шепот Древа превратился в громкий вой. Плод налился алым, разбух, вырос в несколько раз и стал похож на пульсирующее сердце. Красные прожилки прорвали кожицу Плода и брызнули каплями на соседние ветви. Несколько капель попало на ствол. Вой Древа достиг предела и замер где-то там, в вышине кроны. Сверкнула алая молния, немыслимо яркой вспышкой озаряя все вокруг. По стволу побежали алые ниточки, похожие на кровеносные сосуды. Словно проснулись дремавшие внутри невидимые вены. Ствол запылал багровым. Раздался дикий скрежет, Древо качнулось, и из-под ковра листвы показались длинные багрово-черные корни.
Эрик, крепко прижав к себе Алику, с ужасом наблюдал, как качнулся вперед гигантский ствол. Еще миг — и он упадет.
— Бежим! — крикнул Эрик, и схватив Алику за руку, бросился петлять по лабиринтам Оранжереи, надеясь успеть добежать до выхода.
Они мчались изо всех сил. А за ними вздыбливалась земля, рушились стены Оранжереи, осколками разлеталось стекло и куски серебра. Земля под ногами дрожала. В воздухе закрутились разноцветные смерчи. Алика вскрикнула и упала. Эрик, не останавливаясь, на бегу подхватил ее на руки, крепко прижал к себе и понесся к выходу.
Генрих
Все пошло не так, как задумывалось и планировалось. Стремительная атака мятежников не дала ожидаемого эффекта. Генрих ударил кинжалом подкравшегося сбоку дисциплинатора и зло сплюнул под ноги. Мятежники — не солдаты. Ремесленники, торговцы, учителя, врачеватели, контрабандисты — они пришли сюда искать новую, лучшую жизнь. Воевать за мир, свободный от диктатуры Ордена. Они дрались за правду. А дисциплинаторы — за жизнь и власть. Каким-то чудом устояв во время неожиданной атаки, дисциплинаторы успели перегруппироваться и занять оборонительную позицию вокруг Оранжереи, защищая и ее саму, и Главный Источник Покоя, расположенный прямо перед ней.
Из столба, предназначенного для казни, они по приказу Дана соорудили таран и планомерно пытались высадить дверь Оранжереи. Дверь из железного дуба — самого прочного строительного материала в Рацио — пока держалась, но по краям уже отлетали щепки. И вскоре в щели можно будет просунуть рычаги и снести ее. Счет пошел на минуты. Повстанцы во главе с Генрихом пытались сломать защитное кольцо дисциплинаторов, чтобы прорваться к двери, но тщетно. Иногда Дан, командующий взломом двери, оборачивался, вытягивал шею и бросал полный торжества взгляд на Генриха. Презрительная улыбка намертво приклеилась к губам Главного Наместника Покоя.
Все надежды Генрих возлагал только на Эрика и Алику, запертых внутри. Если бы у них получилось! Генрих давно догадался, что такое Меч Силы, но говорить Эрику не стал. По одной простой причине: он не был до конца уверен в том, что Алика любит Эрика по-настоящему. У женщин так часто бывает: они путают чувство благодарности и любовь. И если бы Генрих заранее рассказал им, что нужно сделать, чтобы разрушить Древо Забвения, то начались бы сомнения, рефлексия, выяснение отношений, раскапывание скелетов в шкафу и всё то прочее, чем обожают заниматься влюбленные пары. Беда в том, что времени на все это у Эрика и Алики не было.
Расчет Генриха был прост: оказавшись у Древа, без свидетелей, без лишних глаз и ушей, без надежды на спасение, Эрик и Алика непременно займутся любовью. А дальше — как повезет. Если Алика, действительно, его любит, и ее оргазм будет настоящим, а не фальшивым, как у многих женщин, то Древо Забвения будет уничтожено. А если нет — то всех их, включая Эмму, ждет мучительная и медленная смерть. А власть Ордена еще больше окрепнет, и тогда у следующих поколений не будет ни малейшего шанса на свободу. Генрих на миг закрыл глаза. Боже, помоги! Хоть раз сделай всё, как нужно, и, главное, тогда, когда нужно! Генрих открыл глаза и побежал на правый фланг, где шла самая ожесточенная борьба.
И вдруг земля под ногами дрогнула. Генрих замер. Земля дрогнула еще раз. Снизу раздался гул, сменившийся воем. Удар где-то там, под землей — и булыжники площади вздыбились, выгибаясь куполом, словно их приподнял спиной огромный кит. Рванул вверх фонтан воды, булыжники полетели в разные стороны. Небо в один миг окрасилось алым, и из-под земли тяжело скрипя, поднялись огромные, размером с дом, багрово-черные корни Древа Забвения. Крышку с Источника Покоя сорвало невидимой силой. Вода столбом ударила вверх. А сверху на мир Рацио обрушилась стена алого дождя.
Генриха сбило с ног потоком воды и понесло. Мимо него, вопя и лихорадочно пытаясь схватиться хоть за что-то, проносились дисциплинаторы и мятежники. Бурная река выталкивала их с площади. Генриха оглушило и ослепило. Всегда белесые, почти прозрачные небеса Рацио пылали нестерпимо ярким алым светом. Кроваво-красная вода била отовсюду: снизу, сверху и даже сбоку. Воздух был наполнен оглушительным воем, который исходил из вздыбившихся корней Древа, которые протыкали всех, до кого могли дотянуться.
Поток воды нес Генриха прямо на большой, размером с лошадь, острый корень. Генрих сгруппировался, выставил перед собой руки и зацепился за корень, резко остановившись. Он обвил корень ногами, подтянулся на руках и уселся верхом. Мелкие отростки корня тут же попытались проткнуть его. Генрих взмахнул кинжалом, обрубая их. Корень выл и тяжело барахтался в воде, как живой.
Теперь можно и оглядеться. Отовсюду доносились крики дисциплинаторов и мятежников, умирающих на корнях Древа, которые пронзили их насквозь. Тела убитых в схватке подхватил бурный поток воды и вместе с живыми и ранеными нес прочь, словно специально расчищая площадь. Внезапно среди воя корней послышался шум мотора. Генрих посмотрел вверх. Над площадью кружила белая, с золотыми эмблемами, машина Дана.
— Нет! — прошептал Генрих. — Только не это!
Машина, тем временем, спланировала вниз, на помост, от которого остался только покосившийся, наполовину затопленный каркас. Вытянув шею так, что хрустнули позвонки, Генрих увидел, как водитель открыл дверь и бросил вниз веревку. А по веревке ловко и быстро взобрался Дан. Дверь захлопнулась и машина взмыла вверх.
— Да чтоб тебя демоны разорвали, тварь бессмертная! — взвыл Генрих.
Иногда он сомневался: а есть в Дане вообще что-то человеческое? Дьявольская хитрость присуща многим лилинам, но не до такой же степени! Такое впечатление, что кровь Лилит в нем вообще ничем не была разбавлена. И что мать Дана родила его от самого принца ада. Иначе откуда у него такая способность в буквальном смысле всегда выходить сухим из воды?
Генрих зарычал от досады. От ярости глаза заволокло радужной пеленой. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. На злость нет времени! Время сейчас работает против него. Генрих закрыл глаза и начал мысленно произносить имена всех драконов с рубиновыми глазами, которые не работали на Орден. Хрустальные драконы — единственное его спасение.
Он звал их и молился, чтобы они откликнулись как можно быстрее. И улыбнулся, когда над головой послышалось хлопанье многочисленных маленьких крыльев и раздался веселый свист. Генрих открыл глаза. Огромная стая драконов сделала круг над площадью и одновременно, словно сговорившись, ринулась вниз. Хрустальные крохи облепили Генриха со всех сторон, крепко вцепившись зубами в его одежду. Их стеклянные тела полностью скрыли его под собой. Изнемогая от усилия, они рванули вверх и подняли Генриха в воздух.
— Мои милые крохи! — радостно засмеялся Генрих. — Несите меня в Главную канцелярию Ордена!
Даже без донесений драконов он знал, куда направился Дан. Если хочешь понять логику врага, представь себя на его месте. С воображением у Генриха никогда проблем не было. В Рацио Дану теперь не выжить. Поэтому ему нужны артефакты, открывающие порталы в другие миры.
— А где они хранятся? — прошептал Генрих, и сам себе ответил: — в Хранилище Ордена, которое находится в Главной Канцелярии.
Сейчас Дан помчится домой, чтобы взять Эмму и детей, а оттуда в Канцелярию. И…. здравствуй, новая жизнь! Генрих даже заскрипел зубами от злости. Сам можешь валить хоть в пекло, но Эмму и детей не отдам!
— Быстрее, хорошие мои, быстрее! Понимаю, как вам тяжело, но вы уж напрягитесь! — взмолился Генрих, обращаясь к драконам.