— Если вы к ней пальцем прикоснетесь, я разорву вас всех напополам! — закричал Эрик, припадая к решетке.
— Ой, а это у нас тут кто? — глумливо пропел первый тюремщик, и не дойдя до меня пару шагов, резко повернулся.
— А это у нас мерзкий вероотступник, которого вот-вот поджарят, — ухмыльнулся второй и резким движением ткнул Эрика в живот дубинкой через прутья решетки.
Эрик покачнулся, схватился за живот, побледнел, как мел, но не сдался. Распластавшись по прутьям, он зарычал:
— Я вас всех лично буду медленно резать на куски! Я же все равно отсюда выйду, и тогда вы пожалеете, что вообще родились на свет.
— Выйдешь? — третий тюремщик подошел вплотную к решетке камеры Эрика и прошептал: — Кончилась твоя власть. Ты вкусно жрал, сладко спал и драл всех ведьм, на которых мы только облизывались, потому что ты — братец Дана. Приближенный к пирогу. А так ты не лучше нас. Но теперь ты будешь исходить слюной, глядя, как мы жрем. Наступила наша очередь пировать. Я сейчас твою девку разложу и оприходую во все дыры, а ты будешь смотреть. Я тебя научу, как это делается, — он расстегнул брюки и бросился ко мне.
Я закричала, глядя на его перекошенную красную физиономию, покрытую мелкими прыщами. Из его рта пахнуло тяжелым луковым духом.
— Да, моя сладкая конфетка, да, ори громче, — осклабился тюремщик. — Люблю, когда шлюшки визжат, — он схватил меня и прижал к себе.
Его жадно дрожащая рука моментально оказалась под моей тюремной робой, сжала попу, скользнула вверх и вцепилась в грудь. Я изо всех сил толкнула его обеими руками. Он отлетел на пару шагов, ухмылка сползла с его пакостной физиономии. Глаза сузились от злости.
— Брезгуешь мной, шлюха? Ну я тебе сейчас покажу! — он прыгнул вперед, одновременно влепив мне звонкую пощечину.
Но промахнулся и попал не по щеке, а по уху, которое немедленно заложило от боли. Меня отбросило к стене. Дисциплинатор схватил меня за волосы. Я зажмурилась. Лучше не видеть этой потной прыщавой физиономии. Этих сальных губ, с которых капает слюна. Этих горящих похотью глаз. Он впился ртом мне в губы и я задохнулась от смрада дешевой еды. Его член уперся в меня, и рвотный спазм скрутил мой желудок. И в этот момент откуда-то раздался истошный крик:
— А ну отошли от нее! Быстро!
Жадные лапы тюремщика отпустили меня. Я сползла на пол и открыла глаза. Посреди тюремного коридора стоял Генрих. Никогда его таким не видела. Всегда ироничный, веселый и спокойный, сейчас он был в бешенстве.
— Сгною в карьерах на юге, мерзавцы! Сучье племя! — он впечатал мощный хук в физиономию первого тюремщика.
И немедленно дал второму такую затрещину, что тот упал на спину.
— Казню на площади как нарушителей дисциплины Ордена! — взревел Генрих и со всего размаха пнул третьего сапогом в пах.
Тюремщик охнул, согнулся в три погибели, со свистом выдохнул воздух. Его глаза вылезли из орбит. Как куль с мукой он свалился на бок и затих.
— Вон отсюда! — зарычал Генрих. — Вон немедленно! И заберите с собой эту падаль, — он еще раз пнул сапогом лежащего на полу дисциплинатора.
Двое тюремщиков, вытирая кровь с разбитых физиономий, быстро подхватили полумертвого от боли товарища и потащили к выходу. Я с большим удовольствием наблюдала, как безвольно волочились по полу его обмякшие ноги.
— Ты как? — Генрих подошел ко мне и помог подняться.
— Нормально, — всхлипнула я. — Спасибо вам большое!
Он молча кивнул и направился к Эрику.
— Я — твой должник, Генрих, — Эрик протянул ему руку через прутья решетки. — Когда выберусь отсюда… — его голос дрогнул нервной хрипотцой, — если выберусь отсюда, проси, что хочешь!
— Да уж попрошу, не сомневайся, — Генрих улыбнулся и пожал руку Эрику. — Ты же меня знаешь: я всегда умею извлекать пользу из любой ситуации.
— Ты можешь нас отсюда вытащить? — тихо спросил Эрик.
— Вот в этом и заключается проблема, — досадливо поморщился Генрих. — Вытащить из тюрьмы в данный момент не могу. Но по-другому помочь — с удовольствием. Поверь, вы оба нужны мне живыми и на свободе. Вопрос в том: сработает ли мой план?
— О чем ты? — Эрик начал взволнованно мерять камеру шагами. — Если ты не можешь нас вытащить из тюрьмы сейчас, до казни, то о какой свободе ты говоришь?
Я вопросов не задавала. Просто отошла в угол своей камеры и села на пол. Эрик еще пытается что-то придумать, бьется, старается. Мой мужчина до последнего верит в спасение. А я уже нет. Генрих спас меня от липких и грязных лап тюремщиков. И на том спасибо!
— План Дана таков: завтра состоится экспертиза на площади, которую Алика должна будет пройти. Естественно, Алика ее не пройдет и ее казнят. А после того, как народ насладится первой казнью — основным блюдом, так сказать, будет десерт, вишенка на торте: казнь Эрика — вероотступника, который поддался чарам ведьмы-лилины. Не нужно бояться! — Генрих поднял обе руки вверх в успокаивающем жесте, видя, как Эрик в ярости впечатал кулак в стену. — До казни дело не дойдет, если вы оба сделаете всё в точности, как я скажу, — он порылся в карманах плаща и вытащил оттуда два маленьких сверточка. — Держите и слушайте! — он передал один сверток Эрику, а второй мне.
Я встала, взяла маленький полотняный мешочек и развернула его. Там были три маленькие глиняные бутылки, горсть крупных блестящих фиников и кусочек настоящего черного шоколада.