— Проснулась? — радостно встрепенулся он. — А я уж боялся, что слишком передавил.
Я машинально потерла горло и справедливо возмутилась:
— Что ты наделал?! Куда меня притащил?
— Спас я тебя. Теперь ты в безопасности, — парнишка улыбнулся, сглаживая острые скулы тонкого, в лёгкой щетине, лица.
Мои губы помимо воли тоже растянулись в улыбке — парень источал обаяние и дружелюбие, а добрые карие глаза влажно поблескивали в пламени свечи.
— В безопасности! — передразнил его женский грубый неприятный голос, а затем, в поле зрения показалась и его обладательница.
Такая же высоченная, вот только раз в пять больше него, девушка держала в руках миски с дымящимся бульоном.
— Ты, Расти, очень уж добрый. Еще один рот нам привел! Работать умеешь? — хмыкнула она в мою сторону.
— В каком смысле? — голова моя совсем плохо соображала, что неудивительно, ведь вся кровь была в желудке.
— Лали, не ворчи, — миролюбиво попросил Расти, — давай сначала накормим гостью, а уж потом всё выяснишь.
Я молча поддержала его идею целиком и полностью и терпеливо ждала, пока толстуха неспешно собирала на стол нетривиальные деликатесы: суп дополнила головка лука, разделенная на три части, деревянная лохань с крупной коричневой солью, эмалированная кружка воды, видимо одна на всех и три крохотных кусочка черствого хлеба.
«Интересно, с чего Лали такая толстая, если они каждый день так питаются?» — недоумевала я, жадно проглатывая жиденький суп с одиноко плававшими кусками картошки, морковки и куриных костей. Зато еда была горячей, и с кусочком хлеба вышло не так уж и голодно.
— Лук не будете? — хмуро спросила у нас толстуха, откидывая назад тоненькую, но длинную косичку серого, мышиного, давно не мытого волоса.
— Ты же знаешь, я потом весь краснею, — укорил её Расти, и улыбнулся мне.
— Ну а ты, вторженка?
Опять это слово. Видимо специальный термин у них, разработанный для таких бедолаг, променявших комфортные условия Земли на эту тёмную Лордонову страну.
— Не люблю лук, — честно ответила я.
— Смотрите, какие мы нежные! — Лали, похоже, было всё равно к чему придираться.
Я ей остро не нравилась, и отчетливо ощущала волны негатива, исходившие от толстухи. Но с другой стороны, это её Расти выкрал меня самым наглым образом. Я сопротивлялась как могла, но против лома, вернее, против акупунктуры…
— Небось, не желаешь, чтобы изо рта воняло? — насмешливо фыркнула Лали, прерывая мои размышления. — С кем-то целоваться собралась?
Я помотала головой. Еще чего не хватало!
— Уж не с Расти ли? — Лали впилась в кусочки луковицы, словно это было яблоко. — То-то я смотрю, лыбится он тебе, как кот рыбе!
— Лали, достаточно! — вежливо, но твердо осадил её паренек. — У нас же гости, разве можно быть такой злой и подозревать каждого встречного?
— Всё равно, красотка, Расти мой! Слышишь? — Лали придвинулась ко мне вплотную, шибанув мерзким луковым запахом.
Я отшатнулась от убийственного аромата, как вампир от чеснока. Это было уже слишком!
— Ну, хватит! — отчаянно воскликнула я. — Вообще-то не просила меня спасать или похищать!
Щеки мои запылали, с шумом втягивала воздух. Руки сжались в кулаки от гнева.
— И вообще, мне надо многое узнать от Стивника! Он скрывает нечто важное… — взболтнула было, но вовремя прикусила язык. Мало ли что? Теперь мне не хотелось доверять всякому встречному.
Лали всплеснула руками, поднялась, смыла в миске с водой луковые пальцы и, вытирая их коричневым, вылинялым полотенцем, вполне мирно поинтересовалась у парня:
— Ну и зачем ты её притащил?