От Аббигейль и Оливера не укрылся триумф братьев, а самое главное, они смогли разгадать его причину. Нехватку умений и навыков с лихвой компенсировало то, что они действовали сообща. Переглянувшись друг с другом, без лишних слов они начали действовать. Огромная стена пламени взвилась вверх, созданная Монтагью и раздутая Абби. Говард и Этан, вставшие по обе стороны, направили пламя вперед, сжигая дотла все на своем пути. Баргесты испуганно отпрянули от огня, скаля клыкастые пасти.
— Мяу! — раздалось воинственное мяуканье, едва парни и Абби почувствовали вкус приближающейся победы.
Глупый кот, о котором все успели позабыть, не хотел оставаться в стороне и вцепился когтями в холку одного из баргестов. Его шерсть угрожающе вздыбилась, а хвост метался из стороны в сторону. Черный пес клацал зубами, пытаясь достать кота, и ему бы это удалось, если бы не град из каменьев, посыпавшихся на его голову. Боясь, что пройдоха-кот тоже окажется погребенным под камнями, Абби побежала к нему.
— Брось ты его! — зло крикнул Бевис, но Аббигейль и слушать его не хотела. Она подняла кота с земли, прижимая к себе, с подступающими слезами на глазах глядя на то, как он подтягивает под себя расцарапанную чудовищем лапу.
— Донован, в строй! — громогласный крик Кингсли подавлял и заставлял подчиниться.
Плечом к плечу, чувствуя поддержку остальных, против оставшихся четырех баргестов, они больше не чувствовали себя загнанными в ловушку. Наоборот, их переполняла сила и решимость. Страху больше не было места на их лицах, и эти изменения не укрылись от кровожадных монстров. Взвыв от безысходности, баргесты отчаянно ринулись вперед, желая мести за погибших соплеменников.
Адепты, готовые сообща отразить любой их удар, вскинули руки, призывая нужную стихию. Но ожидаемого нападения так и не произошло. В миг исчезли баргесты, словно их никогда и не было, растворился в белой дымке лес, а глаза ослепила яркая вспышка. Аббигейль закрыла глаза руками, спасаясь от слепящих лучей и выпуская кота, который видимо от страха оцарапал ей руку.
С трудом открыв глаза, проморгавшись, девушка обнаружила, что стоит на полигоне. Рядом стояли и сидели одногруппники, потирая глаза. На фоне академии и неба, затянутого сумерками, стоял профессор Занвир. Он обвел беспристрастным взглядом всю свою группу, чуть дольше задержавшись на Коулмане. Мэтью скривился от внимания куратора как от зубной боли, у него разве что на лице не было написано, какого мнения он придерживается о методах обучения профессора, и о временных петлях в частности.
— Отрадно признать, что знания, которые дают вам преподаватели академии, задерживаются в ваших пустых головах хоть ненадолго. Поздравляю, до академии вы добрались, — в привычной манере обратился к ним Занвир, словно насмехаясь над ними.
— В этом нет их заслуги, — зло выплюнул Мэтью, не умеющий держать язык за зубами.
— Вот как? — приподнял одну бровь куратор. — А чья же в этом заслуга? Может тебе помог свинопас?
— Гейл, — в полной тишине раздался голос герцога, пока все парни молчали, выказывая немую поддержку. — Его зовут Гейл.
Профессор Занвир удовлетворенно хмыкнул в ответ, надеясь, что череда жалоб на дисциплину в его группе если не прекратится, то хотя бы сократится вдвое.
— Пожалуй, вы заслужили отдых. Отправляйтесь в свои комнаты и хорошенько выспитесь. Тем более, что у вас остался только один выходной день.
По мере его слов лица адептов все больше вытягивались от удивления, но словам куратора не было причин не верить. Если во временное петле они провели четыре дня, то в реальной жизни прошло не более суток с момента их исчезновения. Уставшие, грязные, они поплелись к академии, вызывая удивленные переглядывания у всех встречных адептов.
Профессор Занвир провел их взглядом, и только когда из виду скрылся последний его студент, прихрамывая заковылял к главному корпусу. Временные петли крайне нестабильны, и чем дольше ты в них находишься, тем агрессивнее они становятся. Даже по отношению к своим создателям. Поэтому он не мог отправить их совсем одних. Схватка с баргестом не прошла бесследно, без похода в лазарет к целителям не обойтись. Но иначе… иначе это стоило бы Смоллу, принявшему считать ворон, жизни.
Глава 24
Невыносимо скучные занятия по истории, правоведению и основам магии сейчас стали у Аббигейль самыми любимыми. Под мерный бубнеж лекторов, способных обезличить даже самую интересную тему, можно было отдохнуть и расслабиться, чем Абби и сейчас не преминула возпользоваться.
Каждая мышца в ее теле ныла, болела каждая косточка. Профессор Занвир неожиданно вызвался заменить у своей группы преподавателя по физической и боевой подготовке и с тех пор жизнь девушки начала превращаться в кромешный ад.
Подход куратора к тренировкам существенно отличался от его предшественника. Честно говоря, профессор Хилл относился к ним спустя рукава, полагая, что их основная сила в магических умениях. Теперь о добром тренере оставалось только вспоминать добрыми словами. Что Абби и делала каждый вечер во время пробежек, марш-бросков и бегу с препятствиями по тренировочному полигону.
— Чем сильнее тело, тем сильнее дух! Ваша выносливость, ваши ноги еще спасут вам жизнь. Донован, у вас какие-то проблемы? — с трибун раздавался громогласный голос куратора.
Вопрос был риторическим, но поражал своим постоянством. Не проходило дня, чтобы Занвир не упрекнул ее. Или слишком медлительная, или слишком слабая, или не успевающая. В адепте Доноване для него все было слишком. Не останавливаясь на отдых, иначе будет только хуже, она продолжала плестись вслед за остальными. Легкие горели так, что их хотелось выплюнуть, но нужно было бежать. Сойти с дистанции было намного хуже, чем выслушать нотации в духе:
— Раз вам здесь тяжело, самое время подумать, а здесь ли ваше место!
Остальные парни тоже роптали, но будучи лучше развитыми физически, для них эти занятия не превращались в экзекуции над телом и душой.
“Чего ты хочешь от меня, чудовище?”, мысленно кляла девушка куратора, для которой тот успел уже стать на одну ступень с линдвормами, баргестами и прочей нечистью.
Сидя за партой в учебной аудитории, Абби смотрела на солнце, что предательски катилось вниз по небосводу, приближая час вечерних пыток. Нахмурив темные брови, она дала себе обещание, что сделает все возможное, что не позволит снова унижать себя.
И вот снова полигон, разминка и глубокое размеренное дыхание перед стартом. Только бы хватило сил. Новый забег на потеху профессора, который забавы ради или получения опыта преображал каждый новый круг дорогу перед ними. То утоптанные дорожки становились проселочными пыльными трактами, то лесными тропами, то песчаными дюнами.
Во рту появился знакомый до боли металлический привкус, а Аббигейль продолжала упрямо переставлять ноги. Двигала ли ей одержимость или жажда справедливости, но она не позволяла себе думать о гудящих ногах. Натренированное тело несло ее вперед. И лишь оставив позади Дэймона Смолла и самого слабого из Кавендишей, Роланда, она почувствовала успокоение.
“Больше не последняя!”, ликовало ее сердце. Не этого ли добивался куратор?
— Неплохо. Будем считать, что виноградных улиток вы обогнали, — даже не глянув в ее сторону, не удостоив и одобрительного кивка, сказал профессор у финиша. Одногруппники Абби захихикали над его словами, находя их забавными, а вот ей они пришлись совсем не по нраву. Умереть она тут должна, чтобы он остался доволен!? — К сожалению, поле боя имеет мало общего с тренировочными залами. Ваши противники не будут бездействовать…