“Интересно, будь я в платье, он подал бы мне руку?” — неожиданно взбрела в ее голову глупая мысль. Абби даже замотала головой, прогоняя наваждение. Даже самое богатое платье не сделает ее ровней для герцога. Собрав последние силы, она перебросила одну ногу через седло и попыталась повторить маневр Алекса и спрыгнуть со своей лошадки. И если бы Корица, как успела в дороге назвать свою гнедую лошадку Аббигейль, не подставила свою любопытную мордочку и тем самым не поддержала девушку, она бы точно не смогла устоять на ногах и распласталась бы тут же на зеленой травке всем на смех.
Следуя примеру остальных ребят, она сняла с Корицы свою поклажу, предварительно привязав ее к тому самому, заваленному дереву.
— Мяу, — раздалось что-то знакомое да прямо из котомки Абби.
Девушка спешно ослабила узел и удивленно уставилась на потягивающегося черного кота, чьи потрепанные уши и шрамы на морде, выдавали в нем утреннего знакомца.
— Вы только посмотрите, Донован у нас как чертова дама с собачкой! — заржал Мэтью так, что ему наверняка позавидовал его мерин Капуша.
— Мало нам было одного нахлебника, второй нарисовался, — подхватил шутку друга Оливер.
Но несмотря на обидные слова от Монтагью, Абби знала, что всему виной долгая дорога. Глядя на зеленого Оливера, которого знатно укачало в пути, желания злиться на него не возникало. Ровно как и желания приобщиться к общему столу за большим костром. Аббигейль осталась в стороне, выпустила на волю черное мохнатое чудище и принялась расстилать спальный мешок.
Она достала небольшой ломоть хлеба из котомки и даже предложила его коту, но тот только поморщился, обнюхав его. Кошачье нутро куда больше привлекали запахи от костра. И неудивительно, разжившись в деревне ветчиной и элем, парни принялись отмечать первый день своего приключения, которое непременно не сегодня, так завтра венчается успехом.
— Эй, свинопас, — набравшийся Оливер сделал несколько шагов в ее сторону, борясь с алкоголем в крови и с силой земного притяжения. — Не хочешь полакомиться своими подопечными?
Только теперь Абби заметила кусок ветчины в его руке и пожалела о своем жалостливом порыве на его счет. И вроде бы угощают и делятся провизией, но так, что хочется, чтобы им этот кусок поперек горла встал.
— Остынь, приятель, — окликнул Оливера Бевис, но он этого будто и не заметил.
Монтагью продолжал надвигаться на Аббигейль, воинственно размахивая ломтем мяса, пока ему не стал помехой корешок, торчащий из земли, о который он перецепился. Падение Оливера беззаботные лорды встретили новой волной смеха и лишь перетащили его тело на спальный мешок, перепоручив перебравшего одногруппника с рук на руки Морфею.
Девушка старалась приглядеться к мелкой траве, но корешок будто бы изчез с поляны вовсе. Конечно, Оливер сейчас был в таком состоянии, что мог упасть и на ровном месте, но ей не могло показаться. А это наталкивало на определенные мысли, например, что этот корешок был скорее вызван с помощью магии. Среди всей группы лучше всего совладать с земными элементалями удавалось Бевису и Кингсли, вот только вряд ли дружеское плечо, столь вовремя подставленное Абби, принадлежало герцогу.
Она улыбнулась Барни, который тут же ответил ей, задорно при этом подмигнув.
— Спасибо, — прошептала одними губами Абби, зная, что Барни и так поймет, о чем речь.
“Жаль, что не все такие же отзывчивые, как этот добряк”, - подумала она и тут же наткнулась на холодный взгляд Алекса. Он смотрел прямо на нее, его голубые глаза будто пронизывали насквозь, доставая наружу все самое сокровенное. Длинная челка отбрасывала на его лицо зловещую тень, делая его пугающе красивым. Фантазия услужливо предложила заманчивую и совершенно незабываемую картину, как неприступный герцог Кингсли подает ей руку и помогает спешиться с лошади.
— Мяу? — ворвался кошачий голос, больше похожий на скрип, в ее очаровательное видение.
— Чего тебе, чудище? — поежилась девушка от мурашек, вызванных его вниманием, и перевела свой взгляд на кота в ногах.
Сердобольный кошак в общей суматохе ухитрился урвать с барского стола ломоть ветчины и теперь в ответ угощал им девушку.
— Спасибо, чудище, — Абби потрепала кота за ушами, вызвав еще больше урчания. — Тебе нужнее.
Дважды упрашивать кота не пришлось и он тут же вонзил свои острые зубки в сочное мясо, довольный своей богатой добычей.
Толпа вокруг костра постепенно редела, большинство из ребят уже отправились на боковую. Алекс сам вызвался дежурить первым и остался сидеть у костра. Казалось, он будто бы прирос к своему месту, но на самом деле он прилагал немало усилий, чтобы не сорваться и не придушить сначала Монтагью, затем Бевиса, а потом и Донована. Так, душевного спокойствия ради.
Элементаль, запертый в фамильном кольце молодого герцога, чувствовал настроение своего хозяина и тоже бушевал, искажая родную стихию. За спиной Алекса, разрезая ночную тишину, скрипели буреломы, появляясь из ниоткуда, вздымались вверх корни, кроша под собой землю, и вновь пропадали в ночном лесу.
Ему отчаянно хотелось, чтобы улыбка Донована принадлежала ему, как и немая благодарность, которую он действительно заслужил.
“Неужели это ревность?” — испугался собственной мысли Кингсли. Он обреченно уронил голову на колени, страшась своих мыслей и желаний. Никогда прежде с ним подобного не случалось.
Ближе к рассвету, Алекс толкнул Коулмана, лишь белобрысая голова которого торчала из спальника. Теперь была очередь Мэтью дежурить, и он усиленно тер глаза, пытаясь проснуться. Алекс же наконец-то рухнул на свой мягкий настил, надеясь забыться крепким сном и желательно без каких-либо сновидений.
Повторяющий звон стекла звучал набатом, а жар опалял кожу. Абби спохватившись, села и разом проснулась от увиденного.
Кингсли, разъяренный как тысяча чертей разом, кидал со всей своей недюжей силой в кострище бутылки со спиртным, от чего те разбивались, оглушая всю поляну своим звоном. Костер вспыхивал все ярче и ярче от новой порции горючего.
— Придурок! — как гром разнесся крик Алекса, от которого Аббигейль едва не подскочила, а кот, который спал рядом с нею, встопорщил свою шерсть.
Абби заметила Мэтью, который стоял рядом с Алексом, виновато опустив свои плечи.