— Мало тебе, развратник! — намеренно громко ответила Герти, чтобы заглушить не утихающую возню под кроватью. — Пришёл, не извинившись! Облапал так, будто я — твоя шлюха! И когда?! В тот день, когда я проводила в иные миры родителей!!! На что ты рассчитывал? Что я буду просто не в состоянии дать отпор?! — разойдясь, Герти вывалила на него всё, что думала и под конец уже просто кричала сквозь слёзы. — Ты мерзок! Уйди! Ты просто противен мне!
«И это сущая правда… О, боги, как он мог?!» — Герти закрыла лицо руками и только по ощущениям поняла, что Ламмерт упал к её ногам и обхватил колени, спрятанные под слоями юбок.
— Прости меня, Герти… Я не хотел… Я просто подумал, что раз ты теперь свободна, и никто…
— …не может за меня постоять? — девушка всхлипнула.
— Никто не смеет указывать тебе, что делать… — он поднял голову, — то мы будем вместе.
Герти мгновенно представила себе, как именно это будет.
Отчётливо. Без иллюзий. Со всеми шепотками за спиной и неспособностью Ламмерта отстоять перед людьми её честь и достоинство.
— Ламмерт… я не хочу, — она тяжело вздохнула. — Не хочу жить, как мама.
Юноша отстранился. Поднялся на ноги и отошёл на шаг, окинув Герти с ног до головы.
— Но я люблю тебя, — он снова подошёл к ней.
— Ламмерт, пожалуйста… — Герти перехватила его руки.
— Ну хочешь, я женюсь на тебе? — он снова опустился перед ней, на этот раз на одно колено.
— Хочу! Но твоя мать и дядя…
— Никто не посмеет мне возразить, — он самонадеянно ухмыльнулся, и глаза его засияли превосходством.
— Но…
— Слово ландграфа — закон, малышка. — Ламмерт сунул руку за пазуху и вынул оттуда церемониальный венец.
Серебряный, грубой выделки, венец этот, больше походил на обод. В толстых металлических лапках сидели разновеликие камни с плохой огранкой — четыре изумруда и рубин по центру. Время не пожалело корону ландграфов Кёрберов, чуть гнутая и кривоватая она была испещрена множеством мельчайших царапин, оставшихся от множества чисток. И всё равно тёмный налёт намертво въелся в выемки креплений.
В течение столетий род Кёрберов креп и богател, его наследники много раз могли себе позволить сменить венец на более изящный и густо усыпанный драгоценностями. Но вместо этого они бережно хранили самый первый.
С раннего детства Герти привыкла видеть эту вещь только на голове отца. Ещё девочкой, стоя в тронном зале на скучных церемониях, она любила придумывать истории о первых Кёрберах — отважном Джервальфе и его жене Алоис, которые начали строительство этого замка, но не успели подняться даже на первую его башню, так как строили тогда ещё медленнее, чем сейчас.
Теперь же Ламмерт небрежно качал сакральный обод на пальце. Потом и вовсе положил на стол.
— Откуда он?.. Можно? — Герти взяла венец, и с нежностью погладила его местами шершавую поверхность.
— Мать прямо на пиру достала из кармана юбки, — Ламмерт хихикнул. — Видела бы ты лица северян.
— Зачем?
— Не понимаешь? Она короновала меня. Передала власть. Права на графство, — произнёс Ламмерт почти по слогам.
— В нарушение традиции? В день похорон?!
— Уже далеко за полночь. Да, я произнёс клятву. Всё честь по чести. Не зря учил годами, — он широко улыбнулся, и Герти только сейчас заметила, что зубы у него неровные.
— Тогда… — девушка осторожно положила венец на стол.
— Мы можем пожениться, дурочка! — он схватил её за плечи и легонько тряхнул.
На мгновение в груди Герти потеплело, и она даже улыбнулась.