Его тревожит то, что самоуверенные дети Жана пропадают один за другим. А Эвтерпа одного за другим прогоняет союзников Ларса. И он не противится. Как можно отказать своей любимой в ощущении безопасности? Они вдвоём в пустынном храме, в который больше не приходят люди. Эвтерпа не может отойти от каменного алтаря, она цепляется за призраки бывшего могущества.
Охотники устраивают облаву на рассвете.
Вампирам еле удаётся укрыться в лесу. А позже они выскальзывают из кольца окружения. И Герти тоже бежит рядом с ними и боится. И тоже влетает в глубокую пещеру, карабкается в тьму, сырость и безопасность.
В укрытии Эвтерпа стягивает платье и обвивает его руками, а он Ларс будто отпускает накопившееся напряжение и жадно отвечает на её поцелуи.
Герти не хочет при этом присутствовать, но Ларс не отпускает её из своего сознания.
«Глубже… смотри в мою душу… в мои глаза».
Но как их найти, если он смотрит только на Эвтерпу? Да так, будто пытается запомнить её на веки веков!
Герти жарко, кожа горит, как в предрассветных лучах…
Ещё секунду она решается, а потом… прыгает в тело рыжей — в подсознании ведь всё возможно?
— Ах! — она чувствует то же самое, что чувствует эта женщина под ним, с ним внутри, его сильные и нежные руки снаружи, Герти плавится от его взгляда, от жара, что проник внутрь…
— Да… — шепчет Ларс и двигается в ней.
Он поймал её в ловушку? Это воображение. Но тогда почему она чувствует так остро? Так реалистично? И хочет остаться там, вместе с ним…
Где-то на подступах к вершине ощущений она встречается глазами с этим иллюзорным Ларсом и вспоминает, зачем пришла сюда, в чужую ночь, в чужую любовь… Она больше не хочет тут оставаться, но надо доделать начатое.
Герти ныряет в его сознание прямо там, в его воспоминании… бездонная темнота души обволакивает так мягко, как пух или его дыхание. Она успокаивает обожжённую кожу, и вдруг снова ослепляет разрастающимся огнём…
«Смотри…»
Герти не смеет отвести взгляда от огромного клубка пламени, рядом с которым невыносимо… Но есть в нём что-то неправильное. Изнутри очень редко вырываются наружу тонкие белые лучи. Герти тянется к их источнику и находит то, что отзывается родным — её образ. И его нежность к принцессе, что только зарождается, оберегаемая древним.
И всё же рыжее пламя сильнее, яростнее. Оно защищает свою хозяйку и хлещет девушку по лицу.
— Больно!
Герти отскакивает назад. Точнее, пытается.
«Не правда, тут возможно всё!» — она рвётся наружу, наверх, к воздуху, будто борется с пластами тёмной воды.
И ей удаётся.
Её часть души будто заново рождается из тёмной, тягучей, но уже родной души Ларса. Сначала она оказывается в пещере, где слышатся стоны Эвтерпы.
— Вытащи меня!
Другой Ларс крепко хватает её за руки и вытягивает в комнату Кая…
Знакомый потолок плывёт перед глазами в медленном хороводе…
«Выбралась,» — Герти повернула голову.
В открытое окно ярко светила луна. На подоконнике серебрился снег. Ставни поскрипывали от мороза.
— Значит…
— Я долгое время гнал от себя эту мысль. А сейчас вынужден прятать.
— А Эвтерпа?