— Али на реку покамест не ходи. Боле так.
Ну, боле так боле. Стояна, конечно, увидеть хотелось до боли в груди, но лучше потерпеть немного и оторваться по полной программе потом. Когда потом-то? После свадьбы? Блин. Всё у них через штампик!
В последующие три дня я маялась от безделья и невозможности выйти на улицу. Невесты по очереди устраивали банкеты, сначала Самарова, а за ней Лукерья и Филомена. Причём княжна в стряпошной не торчала, а отдала распоряжения и поднялась в вышивальню, спускаясь время от времени поглядеть, как идёт процесс готовки. После вечери, где она прислуживала, как и я, княгине, поднялась в горницу довольная, как стадо слонов, и долго шепталась о чём-то со своей подпевалой. А я… Я все три дня шила трусы.
Филомена была в шоке, когда узнала, для чего предназначена «сия тряпица». Она даже пыталась меня отговорить от такого постыдного шага — как можно, носить порты по-мужески! Приведённые аргументы, как-то: в месячные удобнее, не дует, впитывается хорошо, её не удовлетворили. Зато Мария, которая кротко вышивала своего льва, заинтересовалась и попросила научить делать «женские порточки».
В общем, мы отлично провели время. Если не считать фырканья Самаровой, то было даже весело. Я осваивала каплю, пытаясь воздействовать по мелочи на девушек, и получалось вроде неплохо. Но камень тяготил меня. Если бы не защита, которую он давал от кипяточных и ледяных взглядов княжны-ведьмы, давно сняла бы и положила в ларец от греха подальше. Грел он мне душу, но и чем-то отталкивал. Наверное, не для меня вся эта магия.
С такой мыслью я брела рано утром — в привычку вошли эти дорассветные вставания — по лестнице в стряпошную, чтобы ухватить пару кусков душистого вчерашнего хлеба и стакан парного молока. Есть было охота страшно! А ещё хотелось выйти, вдохнуть свежего воздуха вместо свечного дыма и пота из-под мышек… Опционально хотелось прижаться к сильному телу Стояна и ощутить его гладкую кожу под подушечками пальцев… Фиг знает, чего мне хотелось ещё, но всё внутри просто дрожало от безадресного гнева.
Адресного. На себя я злилась. Вот нефиг быть такой дурой и гадать в непроверенных местах с непроверенными заклинаниями! Что бы я сейчас делала, если бы осталась дома? Спала бы в своей постельке, тесно прижавшись к горячему боку Матвея, и видела бы последний сон перед будильником…
В сенях было темно, поэтому я не заметила высокую фигуру, притаившуюся за дверью. И, когда меня схватили за руку и потянули куда-то, завизжала от страха и неожиданности. Шершавая узкая ладонь плотно закрыла рот, на пару секунд перекрыв воздух, а меня саму прижали к стене, навалившись сверху. Всё, пришёл мой конец!
— Янушка, это я, не кричи!
Тьфу ты, бес ходячий! Выдернувшись из удушающих объятий, я зашипела, как сотня разъярённых кошек:
— Стоян, я тебя когда-нибудь убью!
— За что, любая?
Дышал он тяжело, переволновался, видать. Ну, или перевозбудился. Оттолкнув несостоявшегося насильника, я поправила ворот платья и с достоинством ответила:
— А вот за такие шутки.
Прислушалась. Вроде всё тихо. То ли мне показалось, что я громко визжала, то ли сон у древних славян крепче, чем у современных. Обернулась на Стояна. Он смотрел виновато, исподлобья, и был настолько милый, что мне жутко захотелось поцеловать его. Вот прямо так и затискала бы! Но делать этого я, конечно же, не стала — вовремя вспомнила, что всё ещё сержусь за то, что притворялся послушником. А Стоян прямо как по заказу руки протянул:
— Янушка, стосковался по тебе, голубка моя!
— А ну!
Шлёп по пальцам! Он аж остолбенел:
— Пошто?
— По то! Зачем врал?
— Когда это я врал?
Утибоземой какие честные и искренние глазки! Вылупился на меня, как будто серьёзно не знает, о чём говорю!
— Тогда, милый мой, когда мне лапшу на уши вешал, что послу-у-ушник, что готовишься стать мона-а-ахом! А сам всё прекрасно знал с самого начала! Проверочку устроил? Ну и как? Удовлетворён результатами?
Тёмные глаза совсем почернели, даже страшно стало на миг — вдруг в демона превратится? Но Стоян неожиданно подбоченился и даже подбородок задрал:
— Пошто лаешься? Неужто нать напомнить, кто тут главный?
— Мамаша ваша! — ехидно бросила вполоборота. — И невесту тебе тоже она выберет, и это буду не я!
— Ну, ты… много не выдумывай тоже… — пробурчал он, сразу сникая. — Слушает она и меня.
— Ага, конечно. Слушает, аж заслушивается.
Злиться на Стояна уже не хотелось. В самом деле, чего я завелась? Походу, намечается небольшой локальный апокалипсис, в моём мире называемый ПМС… Шагнула к парню, обняла за талию и приникла всем телом:
— Ладно, забыли и забили! Я тоже соскучилась! А как ты узнал, что я в стряпошную пойду?