Что делать как жить?
Фенечка вдруг потянулась ко мне, указала на каплю, выпавшую из-под рубахи. Что? Что с камнем не так? Девочка жестом пояснила, что нужно снять амулет. Я повиновалась. Фенечка широко улыбнулась, показав щербатый рот, и замерла с вытянутой рукой, чуть покачивая кистью, будто что-то крутила. Я непонимающе смотрела на неё, на камень, а потом меня осенило. Маятник!
Когда мне было лет десять, мы с подружкой делали его из иголки с ниткой, подвешивали в пальцах и задавали вопросы, на которые можно было ответить «да» или «нет». Если маятник вращался по часовой стрелке — значит, ответ положительный. Против — отрицательный. Если замирал без движения — значит, надо переспросить по-другому.
Ну что же! Поехали! Я вытянула руку с зажатым в пальцах шнурком и мысленно спросила у капли: «Стану ли я княгиней?» Впилась взглядом в камень. Тот принялся медленно раскачиваться, а потом и описывать круги. Широкие такие, красивые. По часовой стрелке. Отлично. Теперь второй вопрос: «Выйду ли я замуж за Стояна?» Сняла с капли энергию ладонью и снова пустила свободно. А на этот вопрос получила ответ «нет». Закономерно. Последний раз гадаем. Самый важный вопрос… «Пересплю ли я с послушником?»
Капля заколебалась, задрожала на шнурке, потом робко начала движение по кругу. Да! Да-да-да! Ух ты! Аж воодушевление нашло какое-то! А ведь сомневалась — идти утречком на мостки или бросить всю эту затею… Вон как всё оборачивается. Подняв взгляд на девчонок, усмехнулась. Они смотрели на меня выжидающе, потом Прошка не выдержала:
— Ну, боярышня, чё там нагадалося? Спросила, пройдёшь ли испытания али как?
— Спросила! И пройду.
— Вона как! Такой камень врать не станет, — с уважением протянула Прошка. — Значицо, оставаться нам в Белокаменной. Видала, Фенька? Буде наша боярышня править княжеством, а мы при ней в тепле и сытости заживём. Коли нас не прогонит…
— Куда ж я без вас, — расчувствовавшись, я притянула к себе Фенечку, погладила ластящегося Куся, улыбнулась Прошке. И подумала с внезапной тоской, что уже забыла о доме, родителях, Матвее…
— Боярышня, а пойдём вечеряти, — предложила Прошка, смахнув слезинку умиления. — Я узнавала — стряпуха щец обещала запарить! Я б сейчас щец покушала…
— Пошли, бездонный желудок! — засмеялась я. — Кусь, если принесешь мне ещё один камешек с прогулки, я буду очень рада!
Кото-совёнок широко раскрыл клюв и пронзительно пискнул, на что я, испугавшись шума, ответила шиканьем:
— Только молча!
В столовой царствовала Светлана. Сидела она уже на срединном месте, как хозяйка, а по обе стороны расположились близняшки. Теперь их было проще различить: Глафира цвела и пахла, а Лукерья красовалась бледным лицом и синими кругами под глазами. Филомена вяло ковырялась в куске хлеба и время от времени глотала из кружки травяной настой. Брюнетка расположилась в торце стола, подальше от троицы, и явно ждала меня, потому что подняла руку и громко сказала:
— Евдокия! Садись рядышком, похлебай щей!
— С удовольствием, — улыбнулась я, присаживаясь. — Как ты? Как испытание? Я отвлеклась и не видела.
Филомена махнула рукой, приложившись к кружке, и ответила тихонько:
— Просто ужас какой-то… Все эти бедные нищие, с болячками… Я выпачкала своим завтраком кровать одной женщины… У неё были такие ранки на груди… Ох, прости, как вспомню…
Она снова опасно побледнела, и я поспешила перевести разговор в другое русло:
— Как ты думаешь, что мы будем делать завтра?
— Я это даже знаю, — слабо улыбнулась она. — Макария сказала, что утром нас перевезут в княжие палаты, а там начнутся хозяйственные испытания. Спаси её Господь! Больше ничего страшного не будет.
— Это что же… Вышивать будем? Отделять горох от чечевицы? Петь и танцевать?
Блин. Вот тут настоящая засада! Хозяйство и я… Это даже не две, а пятьсот двадцать две разные вещи! Нет, я, конечно, умею готовить макароны с сосисками, яичницу и даже случайно могу сварить удачный суп, но это не моё. О выпечке и говорить не приходится. Сколько раз я пыталась испечь что-нибудь попроще, чтобы порадовать Матвея, но получалась несъедобная дрянь… Вот убирать я умею и люблю. Стёкла протирать, полы мыть, смахивать пыль. Пылесосить вообще обожаю, только тут пылесос ещё не изобрели, к сожалению.
А вышивать я только по канве и умею. Класса до седьмого каждый вечер сидела над пяльцами, а потом пошли мальчики, свидания, всё такое… Гладью вон так и не научилась, как мама не старалась.
— Ох, милая, как же вышивать привычнее, чем в проруби зимой купаться! Али там проверить стряпуху, посчитать расходы на седмицу… Первейшее дело для хозяйки!
— Кому первое, кому последнее… — пробормотала я. Бросила взгляд на своих девчонок. Нет, тут они мне не помощницы. Разве что рассказать и показать, за меня-то не сделают… Придётся самой выкручиваться.
Ночью мне снова не спалось. На этот раз не из-за мыслей о сексе. Я пыталась связать логически предсказание камня и мою нелюбовь к хозяйственным делам. С вышивкой-то я уж как-нибудь справлюсь, а вот с готовкой… Ещё хуже — с подсчётами! Ведь у них совсем другая письменность, как я поняла. Пишут какими-то странными буквицами, закорючки ставят вверху, чтобы букву от цифры отличить. Мне за месяц всего этого не выучить, не то что за два-три дня…
Пока девчонки спали, я открыла большой ларец и вынула оттуда грамоту с изумительно выписанными на шершавой серой бумаге литерами. Какие-то слова прочитать было можно свободно, другие не давались. Это было, видимо, официальное приглашение в княжеские палаты на смотрины. Я с трудом разобрала свои (Богданушкины!) имя и фамилию, а также Борково Городище. «Сего», «вельми», «немедля»… И всё. Мозг отказывался вот так сразу переходить на старорусский алфавит. Я пропала. Только и остаётся, что пойти соблазнить Стояна, переспать с ним и потребовать на мне жениться.
Рассвет я собиралась встретить у окна горницы. Сидела и смотрела, как падает снег, ни о чём не думала. Старалась не думать. Ни Матвей, ни мама, ни папа. Никто мне не поможет. Никто. Сейчас у меня есть только я, Кусь и две полуграмотные девчонки, преданные и добрые, но бесполезные в личном соревновании со Светланой. Кусь может создать иллюзию того, чего нет. Возможно, капля внушит то, чем я хочу казаться. Но разве так я хочу выйти замуж? Разве я вообще хочу выйти замуж? Что мне делать? Делать-то что?
Вот так я старательно не думала. Хотела даже окошко открыть и умыться снегом, но не получилось. То ли не предусмотрено было, то ли сил не хватило. И тогда я решительно накинула плащ, сунула ноги в валенки, укрыла одеялом Фенечку… Ну, вышла, конечно же, чтобы не нарушать уже сложившуюся традицию. Надо же посмотреть, как Стоян меч крутит запястьем… А то ещё день не сложится. Вдруг это он мне удачу приносит?