— Прокажённый заразит весь монастырь, — буркнул монах. — А ты, боярышня, поди прибери повязки старые.
— Это не проказа, а ихтиоз. Это не заразно! Обеспечьте ему надлежащий уход, а если у вас на это нет средств, я дам!
Монах глянул мне в глаза и почему-то смутился, кротко ответил:
— Добро, боярышня, как скажешь.
Я вышла в зал, окрылённая первой маленькой победой над невежеством в этом мире, осмотрелась, и стало так горько, что захотелось заорать. Лежат больные в холоде, голодные, ни тебе лекарств, ни каких-то трав, зато вон Стоян полы драит! Антисанитария, кровь, грязные повязки… Может, они нарочно так избавляются от немощных? А как же хвалёное христианское милосердие? Нет, с этим надо что-то делать!
Даже ещё не решив, что именно, я быстрым шагом направилась к своему знакомому послушнику, встала перед ним, мешая возить рудиментарной шваброй по доскам пола, и прошипела:
— Почему здесь так холодно? Почему везде грязь?
— Так не успеваем мы, — он хмуро покосился на меня, пытаясь обойти. Я не позволила:
— Кто должен топить?
— Дрова наколоть надо.
— Так наколи. А я полы помою пока.
И схватилась за древко швабры. Стоян мотнул головой:
— Это моё послушание, а ты поди спроси Никифора, чего надо делать.
— Слушай, ты! — от злости мой голос даже сел, и я продолжила тихо и внятно: — Великий воин-монах, машущий удом на мостках! Я и так в курсе, что тут надо делать! Сперва натопить хорошенько! Потом прокипятить все повязки! Потом всех накормить хорошенько! Позвать врача или хотя бы травника и приготовить лекарства, а не эти ваши молитвы и добрые слова. Если ты хочешь, чтобы я этим занялась, не вопрос. Я займусь! Но, если я топором отрублю себе руку или ногу, мой дядюшка вам покажет Кузькину мать! Обещаю!
То ли уд на мостках его задел, то ли Кузькина мать показалась страшной карой, но Стоян безропотно вручил мне швабру и молча удалился куда-то вглубь зала. Я прищурилась ему вслед и тихо, только для самой себя, профырчала пару самых любимых матерных слов.
Никогда не думала, что мыть полы в шубе так неудобно. В том смысле, что будь у меня такая шуба в моей прежней жизни, я бы её, конечно, не снимала, но чёрт возьми! Как же это неудобно! Поэтому уже на втором ряду кроватей я просто сбросила меха с плеч куда-то на шконку и продолжила энергично наяривать шваброй, стараясь чаще макать раздолбанную мочалку в бадью с мутной, почти не мыльной водой. Управилась я быстро — моё любимое кафе было больше этого зала, а за два года я наблатыкалась с полами настолько, что мыть их стало просто детской игрой. Попутно собрала все валяющиеся на полу кровавые тряпки в подобие передника, которое сделала из собственного платья, подвязав его по краям, а, когда закончила, пошла искать монаха, чтобы узнать, где можно всё это дело прокипятить.
Опомнилась только, когда Прошка с Фенечкой, уже чуть не плача, попытались увести меня из этой богадельни. Огляделась. Все невесты давно испарились вместе с Макарией, в зале стало гораздо теплее, а изо всех углов на меня пялились непонимающие больные и монахи. Что ж, похоже, я сделала тут всё, что могла.
А чего это я смущаюсь? У меня же камень внушения есть! Вручив швабру монаху, я постаралась взглянуть ему прямо в глаза и сказала:
— Теперь так должно быть всегда. Это прокипятить… проварить в кипящей воде. И дать всем больным нормальную еду. Я проверю.
С лёгким поклоном божий человек ретировался, а я гордо повернулась и пошла к выходу, приняв на плечи шубу. Нет, вообще беспредел какой-то. Вот стану княгиней — быстро наведу порядок.
Глава 15. Я на воду ворожу — о тебе хочу узнать…
— Прошка, мне нужны карты.
Девчонка посмотрела на меня, как будто я попросила зелёного дракона с фиолетовыми глазами. Фенечка только руками развела, поглаживая вернувшегося Куся по голове. Я вздохнула:
— Ну, неужели у вас не изобрели карты?
— Карту нарисованную? Можно поискать… У дружинников есть али у возницы, можа…
— Не карту местности, Параскева, а игральные карты, блин. На чём вы гадаете?
— А ты гадать собралась, боярышня?
Её подозрительные тон и взгляд чуть охладили меня. Да уж. Догадалась однажды… Хотя, может, этот раз перенесёт меня обратно в мой мир? Эх, было бы неплохо… Но, судя по всему, тут нужно зеркало и Богданушка с другой стороны. Ладно. Карты мимо. На чём можно погадать? Не на косточках же… И не на воске, это вроде как только в Крещенье и в бане практикуют. Я вздохнула, хмурясь.
Хотелось погадать. Конечно, я не верила во всю эту ерунду раньше, но ведь очутилась же здесь! Впору поверить. И в самый раз узнать, как оно там будет дальше… Стояна держаться или всё же попробовать выиграть состязание? Стать княгиней… Поменять все их чёртовы порядки раз и навсегда… Тем более, что на кону отличный большой и толстый член! По словам Филомены, которой шепнула служанка, которой по секрету рассказал дружинник…
Блин!