Ну замечательно. Теперь, кажется, все понятно — я спятила.
Окончательно и полностью. Иначе глюк со вчерашним зеркалом и появлением доктора с английским именем никак не объяснить.
Пришлось сползти с постели, обуться, сходить в ванную, в надежде, что вода смоет этот бред. Но бред не смывался. И, когда спустилась в гостиную, к своему разочарованию и тревоге, обнаружила мачеху и все того же непонятного Нолана Ридсби.
Все трое пьют чай, будто на званном ужине. Прям идиллия. Я присела с краешку на пуфик.
Они так прекрасно болтали, что уже стало казаться, обо мне забыли и собралась расслабиться, как «котелок» проговорил:
— Все это замечательно, но я бы хотел забрать вашу дочь, если вы готовы с ней расстаться.
Лица отчима и мачехи разом вытянулись, стали перепуганными.
В руках мачехи даже чашка на блюдце задребезжала. Еще бы.
— Н-на… обследование? — спросила она.
— На обследование …кхм, — кивая ответил «котелок». — Разумеется.
Прозвучало это как-то зловеще, мачеха пролепетала:
— Может обойдется? Ведь с ней все в порядке. Ну упала, ну с кем не бывает?
Лицо доктора Нолана стало серьезным, он отставил чашку и уперся ладонью в колено.
— Вы понимаете, что за этим может скрываться что угодно? Анемия, подростковая аневризма? Вы сказали, анализов она не сдавала с четырнадцати лет. А ей уже семнадцать! Вы понимаете, что это безответственно?
Я смотрела, как приемные предки синхронно кивают, и не верила глазам — кто-то смог их пристыдить? Приструнить? Да уже за такое этому Нолану можно похлопать.
— Да, конечно… — пробормотала мачеха.
— Боюсь, что нет, — отозвался «котелок» и поднялся.
— Простите? — не поняла мама.
— Ваша Вивиана особенная, — произнес «котелок».
Манера и направление разговора стали раздражать.
— Может вы перестанете говорить так, будто меня здесь нет? — не выдержав, спросила я. — Хватит за меня решать. Я, вообще-то, в университет готовлюсь поступать. И не собиралась уезжать из Москвы. Вас вообще без моего согласия вызвали!
«Котелок» посмотрел на мачеху с явной неприязнью (надо же, неужели кто-то так быстро ее раскусил?), вздохнув, произнес:
— Это невежливо. А за мои манеры приношу извинения. Но всё, что я сказал — правда. Вам требуется помощь. Но поверьте, это вовсе не та помощь, о которой вы подумали.
— Откуда вы знаете, о чем я подумала? — хмуро спросила я.
— Вы ведь сами решили, что сошли с ума, — ответил он, пожимая плечами.
Я вытаращилась, пытаясь вспомнить, где при нем об этом упоминала. Нет, я помню, как думала, что у меня ум поехал. Но, кажется, никому сказать не успела. Точно, не успела.
— Какая наблюдательность… — нервно пробормотала я.
— Благодарю, — отозвался он, явно польщенный. — Вам, определенно, будет лучше там, где вас понимают. Новая обстановка, новый опыт, новые отношения.
«Котелок» вновь подмигнул, а я нахмурилась еще больше — про отношения ему точно ничего не говорила. И вообще никому не говорила.
— Так что? — поинтересовался «котелок» после небольшой паузы. — Согласны?