На следующее утро после визита родителей Милены…
Утро наступило неожиданно. А вернее, оно началось еще ночью — звонком Кости, и его требовательным (Милена спросонья посчитала его несколько истеричным) рыком: «Рыба ждать не будет!». Она пихнула трубку стоявшему рядом, отчаянно зевавшему и переминавшемуся с ноги на ногу, Алексею, и посчитав свой гражданский долг выполненным до конца, снова упала на кровать, мечтая урвать хоть пару минуток вожделенного сна. Но не тут-то было. Ее кто-то потянул за ногу, стаскивая с постели, и не нужно было задействовать теорию вероятности, чтобы понять, какая гадость своевольничает.
— Лекс, брысь. — Промурлыкала Милена, надеясь, что спросонья ее голос еще сексуальней, чем «на здравую голову».
— Ты слышала, что сказал Костя? Рыба ждать не будет!
— Друг этот твой мне — как кость в горле, вместе со своей рыбой. — Милена села на постели и начала тереть глаза кулаками.
— Он сказал, чтобы через пятнадцать минут мы были у супермаркета и забрали его. Я пошел разогревать мотор джипа, а ты поднимай своих родителей, и топайте во двор.
— Садюги. Извращенцы. — Простонала девушка, и в ответ услышала смешок, а потом — топанье ног и хлопок двери. Время пошло…
***
Угол супермаркета украшала фигура рыжеволосого здоровяка, который подпрыгивал на месте от переизбытка эмоций, потряхивая двумя внушительными клетчатыми сумками, которые подозрительно звенели. Костя, а это был он, излучал энергию и оптимизм, несмотря на столь ранний час. Милену неприятно поразил сей факт, а так же то, что он кинулся обнимать ее так, будто они не виделись больше года. Отца Милены Костя удостоил тем, что долго тряс его руку, здороваясь, и даже не спросил его имя-отчество. Хотя возможно это было к лучшему — ведь в Робийре не в ходу были отчества, да и звучание имен отличалось от российских. Лекса Костя хлопнул по спине с такой силой, что тот пошатнулся, но промолчал.
— А что это за сумки? — С подозрением спросила Милена — стреляный воробей. Костя послал многозначительный взгляд Лексу: «твою амазонку не проведешь!», и туманно объяснил:
— Первая помощь при чрезвычайных ситуациях. — А потом махнул рукой Лексу. — Помоги загрузить!
Им повезло — родители отвлекли Милену, и она забыла уточнить, что же все-таки входит в арсенал «спасателей при ЧС», ведь обыкновенную аптечку она уже видела, и не понимала, какие лекарства можно погрузить в огромные сумки — разве что снотворное, которым реально угробить лошадь…
— Ну, мы выезжаем! — Лекс повеселел, наверное, один запах пресловутой «первой помощи» придал ему сил.
— О, у тебя улучшилось настроение? — Подозрительно покосилась на него Милена. — Странно, с чего бы это…
— Один твой вид, цветочек, способен поднять из гроба мертвого! — Жизнерадостно воскликнул Лекс. Милена вздрогнула. Кажется, комплимент не пришелся ей по вкусу.
— Какой-то ты… слишком образный, что ли. — Поморщилась девушка. — Эй, ты ж помнишь, что ты — за рулем?
— Ну что за подозрения, моя Утренняя Заря! — Он смачно чмокнул ее в губы перед тем, как влезть в кабину джипа. Милена покраснела и прижала кончики пальцев к губам. Это все так неожиданно… Ох, как было бы здорово, если бы рядом не было родителей и этого поганого Костяна! Но жизнь не всегда дает то, о чем мечтается… И с глубоким вздохом, Милена занесла ногу на переднее сидение.
— Э, нет! Извини, конечно, но на переднем сидении сижу я… — А вот и Костя. Вспомнишь заразу, появится сразу…
— Это еще почему? — Милена была готова драться, отстаивая свою правоту. Хотя… драться — это иносказательно, конечно. Несмотря на свою ловкость, она явно не в весовой категории Кости.
— Ну, как бы, родители — твои… — Начал мямлить Костя. — Они, конечно, мировые чуваки, но я с ними только познакомился, и еще не успел найти общий язык, хотя я уверен, что все — впереди…
— Ладно, я все понимаю. — Снова вздохнула Милена, чувствуя правоту Кости и ругая себя на все корки. Это ж надо быть такой эгоисткой… Хотеть сесть рядом с Лексом!
— Ничего, наверстаем, как приедем… — Бросил Костя загадочную фразу, залезая рядом с Лексом, и сразу начиная беседовать «о своем, о мужичьем». А Милена скромно уселась на заднем сидении между отцом и матерью — посередке, и принялась горячо молиться, чтобы родители не начали расспрашивать ее о природе их отношений с Лексом. Нельзя, чтобы они догадались, что она балансирует на краю пропасти… что вот-вот влюбится в самого неподходящего мужчину на всей Земле!
***
Черный «Chrysler» быстро оставил за собой полупустынные улицы столицы. Москва, с ее золотыми куполами и островерхим Кремлем только просыпалась. Милена улыбнулась, чувствуя, как ее сердце вдруг защемила ностальгия. Вдруг родителям взбрело бы в голову забрать ее обратно, в Робийру, по которой она почти не скучала, то перед глазами до конца дней всплывала бы эта картина — Москва, подернутая туманной дымкой рассвета, и медленно всплывающее над многоэтажками солнце… На глаза навернулись слезы. Предательница. Она предает мир, в котором родилась и прожила двадцать лет, на мир и город, в котором — без году неделя. Но это, наверное, действительно была магия — то, как Милена прикипела к Москве, слилась с городом, почти ощущая у себя в венах его бешеный пульс. Говорят, что Родина — одна. Милена была согласна с этим, и этого статуса у Робийры никто не мог отнять, но… Москва стала ее городом-судьбой. Она перевернула в ее душе все вверх тормашками, заставила измениться, стать сильнее. Сумела научить бороться — за счастье, за дорогих людей, за саму себя. Столица и Алексей слились воедино в сердце Милены, и она ничего не могла с собой поделать…
А маму Милены радовали подмосковные пейзажи. Саму столицу она толком разглядеть не успела, зато сейчас любовалась перелесками березок, вспаханными черными участками земли, домиками сельского типа, иногда — железными контейнерами или сколоченными из досок шалашиками. Смешные эти земляне!
— Скажите, а в этих домиках птички живут? — Непосредственно обратилась к «передним сидениям» Неолина — мама Милены. Лекс, который успешно совмещал вождение джипа и распитие бутылки минералки, фыркнул прямо в зеркальце заднего вида. От неожиданности, наверное. Костя, человек более бывалый, погладил друга по руке и обернулся назад.
— Это не птички, это рабочий класс. — Начал басовито объяснять он. — Такие же люди, как мы с вами. Но им повезло меньше, чем нам.
— Скажи прямо, Кость. — Вдруг зло бросил Лекс. — Это те, кто всю жизнь работал, а теперь пенсии не хватает, чтобы прокормиться.
— А что такое пенсия? — Удивилась Неолина. — Прокормиться? У нас для всех еда есть…
— Мама, давай потом… — Милена похлопала маму по руке, не желая обострять ситуацию, но Алексей и сам воздержался от дискуссии, буркнув под нос что-то о «преимуществах капиталистического строя перед социалистическим». Милена ничего не поняла, ее родители тоже, а Костя, как всегда, попытался перевести разговор на нейтральную тему: