Он ухмыльнулся.
— Она самая. Читай!
— Как я буду читать, если не понимаю это дурацкое слово?
— Ну так замени его на что-нибудь!
— На что?
— Не знаю… Придумай сама!
Я задумалась на мгновение.
— Знаю! Раз это наверняка то злобное чудо-юдо, которое пялилось на меня из-под земли на Празднике ледяной розы, так и назову его — Глазастиком! Рон оглушительно расхохотался.
— Слушай… слушай, Черепашка… Мне заранее жалко этого бедного Глазастика! Что будет, когда ты соберёшься по его душу…
— Ну чего ты! Сам просил читать. Вот и не перебивай!
— Всё, молчу, молчу! Ой не могу… «Глазастик»…
— «Магия Глазастика…» Да хватит ржать уже! Ты сейчас под стол свалишься! «Магия Глазастика по-разному действует на обычных людей и на магов. Из обычных людей просто выпивает душу — в пару глотков. Но это не утоляет его жажду, а только распаляет…» Ну что, больше не смешно? Вот то-то же. А то я на минуту забыла, кто из нас двоих старше. «Только чистая, бурлящая потоками силы душа настоящего мага способна напитать его достаточно. Достаточно для того, чтобы он завершил, наконец, трансформацию, к которой так стремится. Но маги слишком опасны, чтобы нападать на них в открытую. И он станет использовать другую тактику. Затаившись в своём логове, непременно попытается всеми силами ослабить оборону мага, его природную защиту. Сплетёт сети, которыми постепенно, исподволь будет отравлять его сознание, подавлять волю к сопротивлению. Сделает так, чтобы маг считал себя никчёмным, невезучим, никому не нужным. Чтобы он стал одинок. Или считал себя одиноким. И тогда он наконец-то будет уязвим. И тогда он безропотно и безвольно примет ужасный конец».
(4.11)
Я читала и покрывалась мурашками. Это же я! Это обо мне. Это мои кошмары, и страхи, и жуткая пустота одиночества, в которую я провалилась с головой за прошедшие дни. Если бы не Рон… Если бы он не пришёл за мной и не удержал на краю бездны, снова согрев и напомнив, что я ещё жива… То уже к утру я, скорее всего, опять пошла бы к той двери в подвал. И осталась там навсегда.
— Вот на этом моменте прервись-ка на секунду, Черепашка. Поняла теперь? Все эти дурацкие «видения» были не более, чем обманом. Твой Глазастик просто насылал морок, чтобы тебя ослабить. А ты как маленькая повелась. Не стыдно?
Он был прав, конечно же. Но не могла же я так просто это признать?..
— Первое-то предсказание сбылось! — возмутилась я. — Что еще я могла подумать?
— Возможно, уронить на меня картину — большее, на что оказался способен этот вшивый монстр. Второй ведь бред твой, про стрелу который, так и остался бредом!
— Это потому, что кое-кто вовремя сообразил, как тебя выгнать со стрельбища, — насупилась я.
Рон опёрся обеими ладонями на стол и угрожающе подался в мою сторону.
— Кстати об этом. Ещё раз повторю, для вящего закрепления. Насчёт ремня запомнила?
Я закрыла лицо ладонями и выглянула сквозь пальцы.
— Угу.
— Точно?
— Угу.
— Смотри мне! — он снова откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня с довольным таким прищуром. — Так, давай дальше!
— «К прискорбию, впервые столкнувшись с… Глазастиком…, мы не сразу поняли, с чем имеем дело. А когда потеряли нескольких магов и осознали причину, то запечатали зло и поставили на этом месте надёжные запоры. Надеялись, магии замков хватит надолго. А если она начнёт иссякать — успеем вовремя обновить печати. Но сейчас, когда я снова слышу лязг железа и треск костров под крепостными стенами, начинаю понимать, что этому не суждено случиться. А значит, рано или поздно настанет момент, когда магия замков ослабнет и печати будут сорваны…»
— Всё сходится, Рин! Смерти на пепелищах… Они начались только после окончательного увядания замков розы. Когда были сорваны эти самые «печати».
— А как же тогда… ну, мой Глазастик? У нас же замок вроде бы не вянет больше.
— Да ты что — после твоей глупости с кровопусканием он вообще, зараза, расцвёл буйным цветом! После такого-то удобрения. Что же до Глазастика… Знаешь, Рин, я сильно сомневаюсь, что на пепелищах тех замков когда-либо бывали маги. Понимаешь, к чему я клоню?