— Хм, — отозвался он. — Это будет мое шестое Рождество в академии, но Аарон и Кай правы. Не нужно переживать. Просто держитесь подальше ото рва, и все будет хорошо.
— Р-ров? — повторила я.
— Семья Аарона живет в замке.
Я посмотрела на его мрачное лицо и громко фыркнула.
— Хорошая шутка, Эзра.
Он невинно расширил глаза.
— Я серьезно.
Аарон рассмеялся.
Син сдалась в борьбе с холодом, и Аарон с Каем ушли за ней в теплую каюту. Эзра не двигался, и я повернулась к пенной воде, которую рассекал паром. Двигатели шумно рычали, и дым смешивался с запахом океана на ветру.
— Нам стоит беспокоиться? — спросила я у него, упершись локтями в перила. — На самом деле?
— Родители Аарона примут тебя с радостью, — убедил он меня. Это не вязалось с теми крупицами, что я знала о мистере и миссис Синклер — они не одобряли действия сына. Им не нравилась его гильдия, его работа, его девушки. — И в академии три типа мификов: ученики, работники и члены гильдии, не работающие в академии.
— И какая разница?
— Академия Синклер — школа и гильдия. Когда ученики в восемнадцать завершают обучение, они могут присоединиться к гильдии Синклер или уйти в другую, как сделали Аарон и Кай. Если они вступают в гильдию Синклер, они продолжают углубленное обучение, а со временем становятся работниками академии.
Я смотрела на тени в его глазах, он скрывал свои истинные мысли.
— Там работают профессионалы, — он осторожно подбирал слова. — Но старшие ученики и те, кто на углубленном обучении, могут быть…
— Богатыми снобами? — догадалась я. — Наглецами? Презирающими льдинками?
— С ограниченными суждениями, — закончил он со смешком. — Я так их называю. Почти все маги в академии талантливы, и остальные в их глазах ниже.
— Ты не ниже, — тут же разозлилась я. — Ты сильнее Аарона или Кая, и ты…
— Как аэромаг, я слабее среднего, — перебил он спокойно. — Мне плевать, что они думают, но готовься к не лучшему отношению со стороны выпускников академии.
Я фыркнула и скрестила руки.
— Хорошо, что Аарон не наглый сноб.
Эзра хмыкнул, рассеянно провел большим пальцем по подбородку, а потом замер, словно удивился гладкой коже. Я смотрела, а он опустил руку. Мой пульс странно трепетал. Я погладила кончиками пальцев его гладкую челюсть. Он моргнул и посмотрел на меня.
— Что за новый вид? — спросила я дразнящим тоном.
— Маме Аарона так больше нравится. Она не любит «подобие бороды».
Я прикусила щеку изнутри, а потом выпалила:
— Ты не должен менять свой вид, потому что ей не нравится.
— Ничего страшного. Это заняло меньше пяти минут.
— Но…
Он обвил рукой мою талию, притянул меня к себе.
— Отыщем других. Я уже уши не чувствую.