В комнату постучали, и официант ввез тележку с обедом.
— Ну, прям одна лепота кругом, а в чем подвох?
— Ты, о чем, а нет никаких подвохов. Помощь Перуну и Витаору будет прописана в договоре, и как только я его подпишу перед лицом ардонийских инквизиторов, отступить я уже не смогу. С Марой, как уже сказал, разведусь и отправлю в ее чертоги Огненной лисы, это тоже будет прописано и исполнено. Тебе дам 30 лет на жизнь с твоим чокнутым полканом. Если хочешь еще родить, рожай в эти ближайшие 5 лет, чтоб детки выросли, окрепли, и душа твоя к ним не рвалась. Кушай, твоя любимая свинина. Если есть пункты, какие хочешь добавить, я слушаю.
— Есть. С момента подписания договора я чтоб тебя не видела и близко.
— Не получится, — развел руками Люцифер, — по работе видеться придется.
— Хорошо. Сформулирую по-другому: никаких свиданий и приватных встреч.
Я выплюнула в тарелку лук.
— Жаль, конечно. Ну, ладно. Согласен, — кивнул Люцифер.
— Очки-то сними, — усмехнулся он.
Я, словно и не слыша его, продолжила.
— Мой муж проживет куда больше, чем 30 лет, и ты не будешь все это время пытаться убить его или как-то навредить ему.
— Хорошо, тогда он тоже должен будет подписать договор о том, что через 30 лет передаст тебя мне на 530 лет и не будет препятствовать исполнению договора.
— 530 лет?
Я аж вилку с мясом на стол уронила.
— Я хотел 800, Мара заартачилась, но не переживай, если понравимся друг другу, останемся любовниками.
— Во сколько девочка замуж выйдет?
— В 23–25.
— Отлично, после свадьбы я сваливаю, — я неприлично рвала мясо руками так, что брызги во все стороны летели.
— Не, ты что, я за это время лишь во вкус войду. Я за долгосрочные отношения.
— Это ты меня еще не знаешь, Тарх вон и тот через восемь лет от меня драпанул во все лопатки.
— Ой, я тебя умоляю, что может смыслить в женщинах русалий выродок? Только и мечется от одной юбки к другой, как сосунок недоразвитый. А потом жалуется, что его бросают. Я ж тебя одну каждую ночь так любить буду, что с самого утра только и сможешь, что о следующей ночи мечтать. И ее ожиданием жить будешь.
Я, не обращая внимания на слова жениха, открыла рот и принялась ковыряться ногтями в зубах, вынимая застрявшие волокна мяса.
Люций таки не выдержал, скривился.
— Прекрати!
— Прости.
Я отпила из бокала брусничного сока и довольно звучно рыгнула.
— Извиняюсь. Еще один пункт — безопасность моих детей.
— Конечно, конечно. Лично обязуюсь не только не вредить, но и охранять их покой во веки веков. Все это будет прописано в договоре. Единственно, что еще будет с моей стороны, я хочу небольшой залог, чтоб быть уверенным, что ваши ничего не выкинут за этот год, пока ардонийцы долетят.
Меня бросило в жар.
— Хочу провести сутки с тобой вдвоем. Я не буду ни соблазнять, ни даже прикасаться к тебе, если не захочешь сама того, хочу просто побыть с тобой вдвоем, хочу, чтоб ты перестала меня бояться. Поедем к морю, если хочешь, возьмем детей, ты — Лизу, я — Ярика. Они подружатся, я уверен. Я не хочу, чтобы ты боялась меня и шла ко мне, как на казнь. Это неправильно. Я хочу, чтобы ты с нетерпением и предвкушением ждала того времени, когда мы будем вместе. Кстати актриса Вы, Доротея Владиславовна, скверная.