— Серьезно? — я сдерживалась, чтоб не расхохотаться в голос. — Так просто?
— Просто-то просто, да кровью написано, — вздохнул отец, — это заклятие на него младшая сестра наложила, чтобы старшую, упаси Бог, не попортил поганец.
— А родители куда смотрели?
— Девчонки хоть и носили отчество Виевны, но приемные. Выкрал он их у родителей в надежде на выкуп щедрый от родителей. Но тех некстати дождем метеоритным накрыло, так и остались, бедняжки, там. Но жизнь была несладкой. И заступы не было, конечно. Ягиня была совсем маленькой, ее худо-бедно мачеха приняла, ласкала. А вот Майя взрослая уже была, ее невзлюбили конкретно. Красивая девчонка была. Рыжая, как огонь, глаза — океаны синие. Натерпелась от изверга этого по самое не хочу. Как смогла, сбежала, Тарха встретила. Хоть немного счастлива побыла девчонка.
— Я боюсь его, пап, — честно призналась я. — Я однажды уже чуть не сказала ему «да» по телефону, хорошо, хоть Лиза трубку вырвать успела.
— Поганец!
Отец сжал кулаки.
— Ты, главное, не бойся его, ласточка моя. Страх питает его и делает тебя слабой. И будь при общении с ним в нашей урайской ипостаси. В ней ему сложнее всего на тебя повлиять. Завтра пообедаешь с ним.
— Завтра приезжает Олег.
— Я баньку истоплю, а ты подзарядись, как следует. Рожане Матушке о благополучном зачатии помолись.
— Олега предупреждать?
— Сам поймет. Он молодец у тебя, — улыбнулся Перун, — спи сладко, доча, папа рядом.
Я улыбнулась: так всегда говорил мне в детстве Влад.
Спала я реально сладко, очевидно, стараниями Перуна, а проснулась от нежных губ мужа на своем теле. Открыла глаза: лежит со мной в постели голый и уже готовый к бою.
Я крепко-крепко обняла мужа, а он засыпал меня поцелуями, одновременно пристраиваясь между моих ног.
— Даже не поздороваешься? — засмеялась я.
— Ну, здравствуй, жена, — засмеялся муж.
— Здрав будь, Ладо мое.
Больше на слова не было ни сил, ни желания. Муж на удивление был нежен и неспешен, я изнемогала от страсти и желания. Выгибалась дугой и закусывала губы, чтобы не заорать на весь дом. Как же все-таки приятно быть под сильным, уверенным, любящим, а главное, любимым мужчиной. Исцарапала ему всю спину в кровь, не специально, конечно, от избытка чувств, в конце еще и зубами в плечо впилась. Но кричал муж не от боли, и это радовало. Интересно, мы уже зачали?
— Ну, расскажи, как съездил? — спросила я, отдышавшись.
— Ой, замечательно. С дочкой познакомился, с внучкой и правнучкой и праправнучкой.
— Я надеюсь, ты им лишнего не наболтал?
— Нет, конечно. Но чувство, что они мне не чужие, ты не поверишь, было. Все же эти твари отняли у нас великое знание. Это ведь фактическое бессмертие. Мне теперь, ей-богу, не так страшно умирать будет.
— Это хорошо. Именно страхи делают нас робами. Поэтому не бойся ничего и никогда. Бог — Он, как бы его ни называли и какие бы религии ни изобретали, един. Един для всех существ во вселенной. Это великая изначальная сущность. И нет ей начала и не будет ей конца. И неважно, к какой религии ты принадлежишь и на какой планете живешь. Важно лишь то, как искренне ты в Него веришь и насколько открыт для Его любви. Его частичка всегда и неизменно с нами — это наши планеты, на которых мы живем, наши души, оживляющие наши тела. Поэтому и говорю тебе: всегда слушай свой внутренний голос, он тебя не обманет.
— А как же те, кто Люциферу, например, поклоняется? Их внутренний голос, что, спит? Что внутри себя слушают они?
— Не спит, кричит. Только они сами делают выбор его не слушать. Им так легче, проще. Как тебе было проще слушать не себя, а нагайну.
— Илюша — будет это помнить? — спросил Олег, помрачнев.
— Даже если и вспомнит, то поймет, я уверена. А, кстати, где он?
Я только сейчас обратила внимание, что-колыбель-то пуста.
— С Лизой гуляет на улице, сегодня так тепло, хорошо.