— Она побежала направо! — ответил голос из темноты первому.
Эшли бежала вперед на чистом адреналине. Она уже поняла, что ее ведут — хруст снега, ругань парней от того, что они проваливались в сугробы, слышались все ближе. В ее ушах же отдавалось только собственное хриплое хаотичное дыхание. Скрываться было негде — девушка оказалась единственным темным движущимся пятном за много, много миль от людей.
13
— Эй, она моя! Я первый! — крикнул голос позади, и Эшли едва не споткнулась о собственную пятку. Она всхлипнула и снова припустила шаг, стараясь бежать изо всех сил, на разрыв грудной клетки от интенсивно работающих сердца и легких.
Их позади было трое. И неизвестно, останется ли девушка живой после «знакомства» с такими огромными мужланами, поэтому сейчас Эшли молила всех богов, каких могла вспомнить, о прощении своей души.
Кажется, впереди замаячила дорога — о ее появлении оповещали огромные сугробы, которые остались после проезда специальной техники. Эшли задержала дыхание и прыгнула вперед, стараясь зацепиться пальцами, как на горе для скалолазания, за выступы снега. Тут же все тело прошибла резкая боль — кто-то позади ее ухватился за кофту и потянул назад. Инерцией Эшли откинуло в бок, вязаная кофта задралась, и она проехала оголенной грудью по хрусткому снегу. Девушка забарахтала ногами.
— Ох, да она ничего! — крикнул тот, что толкнул ее в сугроб.
Эшли, увидев нависшего над ней черного громилу, собралась, сжалась в позу черепашки на панцире и резко дернула двумя ногами вперед. Удар от сапожек на невысоком каблуке пришелся прямо в цель — преследователь загнулся и закашлялся.
— Держи ее, — рассмеялся кто-то сбоку.
Эшли успела перевернуться и буквально поползла наверх, цепляясь и царапаясь уже практическими обмороженными, покрасневшими пальцами о наледь. Но тут кто — то снова ухватил ее за ногу и резко дернул на себя. От удара о снежную насыпь из груди вышибло дух.
— Глянь, какая строптивая, — хмыкнул мужчина. — Хватит на троих!
Девушка, брыкаясь, пыталась спастись, нанести как можно больше ударов, но он вдруг нагнулся, навис над ней, закрыв своей тучной фигурой свет луны, и обрушил пощечину невиданной силы. Вспышка света сверкнула под веками, и Эшли, сжав зубы, атаковала со всей слепой силой, на которую была способна.
Она должна во что бы то ни стало остаться живой! Живой!
— Да хватит возиться! Я скоро кончу в трусы от одного ее вида! — грязно сплюнул в снег третий.
Эшли обернулась и поняла: дело плохо. Двое жутких мужиков, в каких — то грязных рваных обносках, ухмылялись ртами, в которых был явно не комплект зубов. Третий, будто помоложе, ухватил ее руки над головой и поднял повыше, так, что девушка выгнулась, ощущая колкий снег обнаженной спиной: широкий свитер все норовил подняться выше.
— Какая киска, а? — будто предлагая товар на рынке, облизнулся он. И тут же тот, кого Эшли ударила в живот первым, уселся на ее бедра, сжав сильно грудь.
— Лежи смирно, дрянь!
Эшли, поняв, что осталась один на один с этими уродами, закричала что есть силы:
— Помогите! Кто-нибудь помогите!
Она словно онемела, но продолжала бороться из последних сил, до тех пор, пока мозг не начал отключаться, проваливаясь в темноту.
Последнее, что она услышала, был волчий вой — протяжный, тоскливый, леденящий кровь. И вой этот, казалось, был по ее душу.
14
Эшли дернулась — парень влепил ей пощечину, и девушка почувствовала, как из носа потекла теплой струйкой кровь.
Желудок ухнул вниз, скрутился и вывернулся, когда этот парень внизу встал на колени и высвободил член из трусов.
— Нет! Нет! — Эшли напрягла мышцы, чтобы ударить, тянула на себя конечности, но ладонь прижалась ко лбу и вжала череп в землю. Вдохи и выдохи выходили резкими, охваченные паникой.
— Лежи смирно, сука драная! — зарычал второй.
Эшли закричала:
— Помогите! Кто-нибудь помогите! — но даже сейчас, в таком положении она поняла: голос слишком тонкий и сиплый, они слишком далеко от людей и никто, абсолютно никто не придет на помощь. Эшли заплакала, и слезы заструились горячими ручейками по щекам, стекая к линии роста волос, к ушам.
Ужас сворачивал кровь в венах от проносящейся реальности того, что мужчины собирались сделать и наверняка сделают.
— Зачем ты бежала от нас, киска? Мы тут все свои, чего стесняться?