Тай обернулся. Он никогда не слышал, как подходил дядя Раиль, а теперь, разглядывая его шею и часть груди, видневшуюся в вороте расстегнутой рубашки, понял, почему. На ключице у него знак гильдии убийц. Говорят, катайские убийцы умеют красть звуки. Раиль оказался сложнее, чем думал Тай.
Таймэн кивнул и пошёл вслед за дядей. Сел за стол, взял в руки предложенную чашку с чаем, вопросительно поглядел на родственника.
— Ты не спишь по ночам, — произнёс Раиль. — Что-то случилось?
Юноша неопределённо пожал плечами.
— Я сошел с ума, — пробормотал он. — Я… Раиль, скажи… говорят, ты был влюблён в женщину, которая тебя отвергла?
Целитель помолчал немного и кивнул.
— Было дело.
— И как ты с этим справился?
— Мэй?
— Мэй.
— Сначала мне было больно, — начал Раиль. — Потом привык. Я-то что… вот мой дед… Мне повезло, Тай. Я не однолюб. Но и Оюми оказалась не идеалом. Она как красивая шкатулка… посмотреть приятно, но внутри пусто. Ты не подумай, она хорошая… добрая. Но дочь свою она, конечно, бросила тут.
— И как ты ее разлюбил?
— Полюбил другую. Здесь, во Франкии, говорят: новая любовь вытесняет старую.
— Мне кажется, это не мой вариант, — с несчастным видом произнести Таймэн, вертя кружку. — Мне она нужна. Я не знаю, зачем. Но рядом с ней будто воздух другой.
— Ууу, парень, а ведь ты даже не степняк, — покачал головой Раиль и спросил неожиданно. — Ты знаешь, кто такая Шабаки?
— Нет.
— Мужчины моего рода… ханского рода… есть легенда, что у каждого из них есть такая женщина, которая входит в его плоть и кровь и необратимо меняет его. Становится дыханием, жизнью, песней… не обязательно она будет женой. Кому-то не везёт. Но даже далеко от мужчины она делается его силой. У моего деда, хана Тамана есть… была Шабаки. Но его она так и не стала.
— Деду почти девяносто, — напомнил Тай.
— Да. Его Шабаки умерла несколько лет назад. Он был на похоронах. И я был, — Раиль замолчал и уставился в пространство, не моргая. — Она хорошо умерла, во сне. Ее муж ушел за ней через два дня. Ехали на одни похороны… Ладно, не суть. У моего отца тоже есть Шабаки.
— Бабушка Вики? — блеснул интеллектом Таймэн, на которого разговоры о похоронах произвели гнетущее впечатление. — А почему она его Шабаки? А не просто жена?
— Она изменила его жизнь, — пояснил Раиль. — Из-за нее он стал целителем. А не собирался.
— А ты? Кто Шабаки у тебя? Оюми или Шесса?
— Не знаю. Из-за Оюми я уехал в Катай. А Шесса — Шесса сделала меня нормальным человеком, а не напыщенным идиотом. Оюми ослабляла меня. Рядом с Шессой я всегда чувствовал себя лучше, чем я есть.
— Значит, Шесса.
— Значит, так.
— Ты думаешь, Мэй — моя Шабаки?
— Откуда мне знать? Говорят, человек сразу понимает. Дед вот знал с самого начала. Отец тоже маму с первого взгляда возжелал забрать себе.
— А ты?
— Я с Шессой только ругался. Но да, она как-то сразу стала нужной мне.
— Я как только Мэй увидел, понял, что она должна быть моей.