— Ну, не томи! — крикнул Витя. — Рассказывай!
— Короче, немаловажную роль в обороне питбуля играет…
И тут всё пропало. Я умер? Потерял сознание? Куда делись парни из шатра, сам шатёр, шум толпы? Почему я ничего не вижу?
Послышалось знакомое жужжание, темноту разрезал свет, пробивающийся сквозь щель. И тут до меня дошло: я слышал звук раскрывающейся капсулы, а режущий глаза свет оказался светом ламп в гараже Димона. Но, что случилось?
— Мирон, это я! — надо мной склонился человеческий образ.
— Полина?! — я узнал её по голосу.
— Да, это я, — она перешла на шёпот. — Нам нужно срочно поговорить!
— Дай мне пару минут, — я прикрыл руками достоинство и повернулся на бок. — Пять минут!
Полина села на диван и отвернулась. Плохо соображая, я лежал в капсуле и растирал мышцы рук и ног. Разболелась голова, требуя еды заурчал живот, но самые большие неудобства я испытывал от жжения в пересохшем горле.
На верстаке стояла бутылка с водой. Не вставая я протянул руку, но электрический захват не появился. Достать воду с расстояния в три метра в реальной жизни оказалось невозможно.
Пять запрошенных минут переросли в пятнадцать, но в конце концов я выполз из капсулы. Не заморачиваясь с нижним бельём, натянул джинсы и застегнул на груди толстовку.
— Мирон, сколько ты ещё просидишь в этой игре? — Полина смотрела на меня с жалостью. — Посмотри на себя!
— Прости, что так…, - я взял бутулку с водой и залпом осушил половину. — Прости, что так вышло. Я помню, мы договаривались провести вечер у меня, но планы изменились.
— Послушай, Мирон…
— Я решил продать капсулу! Даже покупателя нашёл, и мы договорились о цене, — я засыпал её оправданиями. — В последний момент мне позвонили. Поверь! Полина, я должен был попробовать!
— Послушай! — в её глазах заблестели слёзы. — Я не собираюсь это обсуждать. Никто не вправе за тебя решать, как тебе жить. Я не за этим пришла.
Она расплакалась, а я почувствовал себя лживым куском говна. Гараж показался затасканным наркопритоном, а капсула — мешком героина.
— Он умирает…, - Полина шмыгнула носом.
— Как умирает? — бутылка с водой выскользнула из руки и покатилась по полу. — Время же ещё есть, да?!
— Дима отказался от искусственного имплантата. Сказал маме, что устал жить в вечной борьбе и хочет покоя.
Внутри образовалась пустота. Казалось ещё вчера у Димона был целый год. Триста шестьдесят пять дней надежды и возможностей, но сегодня их больше нет. Если даже никогда не унывающий Димон опустил руки, то кто-бы выдержал? Проглоченная слюна комом стала в горле.
— Он хочет увидеть тебя, — Полина закрыла руками лицо и заревела. — Он хочет увидеть тебя как можно быстрее… Врачи ничего не говорят, но сам он уверен, что осталось всего пару дней…
Происходящее в моей голове сложно было описать словами. Нелепо поглядывая на раскрытую капсулу, я вспомнил о предстоящем бое.
— Я не могу, — я сам не поверил в то, что сказал.
— Что?!
Полина перестала плакать и подняла голову. В меня вонзились вылезшие из орбит глаза.
— Я не хочу ничего объяснять. Просто, сейчас не могу его навестить.
— Не верю ушам своим. Ты меня вообще слышал?! — плаксивые нотки в голосе исчезли, но появилась дрожь. — Твой. Друг. Умирает. Ты понимаешь, о чём я говорю? Дима скоро умрёт, и он попросил найти тебя, чтобы поговорить… может быть в последний раз…
— Я понял, но сейчас ты должна уйти.
— Ты выгоняешь меня? Что это значит?!