— Так Лациф и вам позволил перенестись?
— Он сказал, что совсем не против воссоединения матери и ребенка. Вы же знаете он так любит всех их. Он семьянин до кончиков аолос. Из тех людей, что не умеют жить для себя-улыбнулась она, отхлебывая из стакана светло-желтую жидкость, что должна была быть крепким заваристым чаем, но после трех завариваний чайный пакетик перестал быть чайным и стал просто пакетиком.
— А вы знаете каким способом возможно перенестись? Вы ведь понимаете, что вам придется…
— Совершить самоубийство? — Лана поглядела на него с улыбкой и кивнула. — Знаю, конечно. Но мне не страшно. Я отношусь к этому как… к переезду-она снова отхлебнула горячей желтой воды.
Николас задумался.
«А что, если попросить Лацифа и за нее? Ведь они все равно собираются на ту сторону. Но ведь и сам король мог предложить ей этот вариант, но почему-то не стал? Не хочет давить на нее? Или грех на душу брать не хочет? Хотя судя по тому, что про него рассказывает Эрик, Лациф совсем не из трусливых.»
— Вы уж простите, что я вас объедаю, мне совсем не хочется. У меня есть деньги, давайте я заплачу-и он торопливо открыл бумажник, но Лана отрицательно покачала головой.
— Не стоит. Но я бы хотела знать, что довело вас до того переулка, и кто с вами так? — кивнула она на простреленное плечо.
Ник поежился. Нужно ли обременять эту добрую женщину еще и его проблемами, ей и своих хватает. Ведь тогда она снова начнет беспокоиться за своего ребенка, а Лана, только что сказала как счастлива, что ее сыну больше ничего не угрожает. Он вздохнул поглубже и натянул улыбку на лицо.
— Да тоже знаете весь в долгах. Только я вот безработный. Требуют-нагло соврал он, зато материнское сердце сберег. А если хорошо постарается, то и сыновей их убережет. — Я у вас надолго не задержусь. Денечек еще если позволите, да пойду.
— Да бросьте вы-отмахнулась Лана. — Вряд ли кто-то знает, что вы у меня. Той ночью кроме таксиста нас никто и не видел. Приходите в себя сколько нужно. Я понимаю, что такое, когда у тебя нет денег.
Нику стало так стыдно, но лучше все же ненадолго здесь задержаться. Немного перевести дыхание, и к тому же у нее есть виртсистема. Она стояла в углу, прямо на полу. Система еще пятилетней давности. УВВИ тогда были более грузные, да и сами аппараты смахивали на громоздкие металлические ящики. Нынешние вирты легкие и бесшумные, шлемы стали куда эргономичнее, экраны обзавелись более мощным движком и теперь ощущения совсем как в реальности. Но она говорила, что играла с сыном. Наверное тот УВВИ она продала, потому как шлем, что сейчас лежал на полу весил килограмма полтора, не меньше. Их одевали лежа, чтобы не травмировать шею.
— Лана, а можно мне зайти в Цивитас?
— Да, конечно.
Николас наконец-то оказался в мире сына. Перенесся в замок и впервые посмотрел на дворецкого, как на живого человека. Кто бы мог подумать, что этот горделивый, надменный юноша уже так много перенес за свою столь недлинную жизнь.
— Здравствуйте-улыбнулся Ник, и Алекс нахмурился.
— Сегодня вы более вежливы, чем обычно-положил он ему в руки обычную рубашку и легкие брюки.
Раздетый до одной набедренной повязки лучник переоблачился в новый наряд и отправился на встречу с сыном.
Верммут, увидев отца, тут же счастливо заулыбался:
— Я уже боялся, что с тобой что-то случилось-обнялись они.
— Да нет, не переживай. Все в порядке. Ты же знаешь как у нас обстоят дела с деньгами-успокоил сына Николас.
Сегодня не хотелось говорить ни о чем плохом. Эрик взбудоражено рассказывал о прошедшей битве, рассказывал о празднике, изображая из себя звезду на рок концерте. Смеялся, и энергично махал руками повествуя обо всем этом, а Ник смотрел на этого эльфа и ему казалось будто так было всегда. Словно его Эрик всегда был беловолосым худощавым остроухом с необычно яркими синими глазами. Нику казалось, что этот мир настоящий, а тот, что за экраном, это ад, страшный сон из которого хотелось поскорее сбежать. Они много болтали, гуляя по Сайтро. Верммут показывал отцу местные достопримечательности и рассказывал историю о первых Бессмертных из этого города. О том, как Лациф сделал их частью одной большой семьи, которую Эрику выпала честь защищать. Рассказывал, что в замке появилось много новых людей. О том, что его друг Алекс влюблен в друидку, и что это здорово
По парковой аллее, усыпанной розовыми и фиолетовыми лепестками, мимо них прошла милая девушка и отец, ухватив ее взгляд, обращенный на сына, толкнул того в плечо.
— А ты девушку себе чего не заведешь? Не можешь же ты вечно один.
Тот покраснел:
— Есть у меня.
— Правда!? А познакомишь?
— Она это, с той стороны-похмурнел парень. — Так что это бессмысленно.
Николас грустно вздохнул.
«Тяжело, когда вот так. Когда сердце не на месте от страха, что можешь однажды просто больше не увидеть любимую тобой женщину. Ник на своей шкуре испытал горечь предательства и весь тот спектр ощущений от ненависти к ней до ненависти ко всему миру. Но так было с ним. Это не значит, что так будет с его сыном. Он не может промолчать, Эрик явно ждет от него отцовского совета.»