Девушка отскочила на два метра и вытянула обе руки перед собой раскрытыми ладошками ко мне. Как она так прыгает не разворачиваясь? Ладошки маленькие, прозрачные почти, спекся Рыжий. Бровки схмурила. Похоже мое придуманное имя ей очень не нравится.
— Паладинов хаоса не бывает! Паладины бывают только у света и тьмы! Только у сил порядка есть паладины! Хаос же — мерзость!
Как мило ты шипишь, крохотная моя. Моя? Точно спекся паладин хаоса. Ну чо, надо лечить ситуацию, игры играми, а вода сама себя не принесет, да и камень с рунами сам себя не найдет. Я опустил канистру на тропу и мирно (очень мирно) сел на нее.
— Посмотри на меня внимательнее своими смертельно прекрасными глазками. Я — мерзость?
— Нет. Ты хороший, только странный.
Ха. Я — странный. Зацелую насмерть. Высушила зараза без всяких червей. Батюшка наш говорил, что у любви нет причин, что все, что имеет причину — это не любовь, а корысть. Знал значит. Теперь и я знаю.
— Ну раз я хороший, то пойдем, камень твой покажу.
— Я не могу доверять хаосу.
Но ручки опустила.
— Но хаос же тебе доверяет.
Что я несу, Господи.
— Хаос не уважает причин и следствий. Ты же паладин хаоса и должен знать свою стихию.
Вот, похоже она просит. Хочется мышке моей, чтобы все было хорошо и я должен культурно и безопасно закруглить к тому, на что она уже согласилась. Только я же рыжий.
— Единственное, что не нуждается в причинах и следствиях — это любовь. Я люблю тебя. Назови свое настоящее имя.
Не ожидал от себя такого, но если уж быть паладином хаоса..
Грохнуло с ясного неба так, что я чуть с канистры не свалился. Девушка закрыла глаза, поднялась над тропой на метр и засияла. Да, она просто взлетела и засияла. Не успел я подобрать челюсть, как все вернулось в норму. Сияние исчезло, а она опять была на тропе ножками.
Только прыгала как обезумевшая коза и выкрикивала «Да!», «Да!» Мы с канистрой любовались. Но недолго.
— Меня зовут Тропатра Треналисса Трю!
Моя волшебная коза выкрикнула это и одним прыжком оказалась впритык. И я ее обнял. Вот обнял я ее. И поскольку сидел, она легко достала до моего уха и горячо шептала в него:
— Система сообщила, что теперь я могу стать матерью нового мира. Слышишь, хаос? Я. Могу. Стать. Матерью. Нового. Мира.
Что-то в этом было неправильно. Она как бы через меня общалась с придуманной мной же стихией. А может и не придуманной. Любви не нужны причины и ей плевать на следствия? Да. Значит хаос в моем лице налицо. Присутствует в полной мере. И что за система такая?
— Мама назвала меня Иваном, но настоящее имя хаоса — Рыжий. Тебя же я стану звать Мышка. Ты родишь мне новый мир. Здесь правда кругом крапива и комары, но тут два шага…
— Да, я знаю, портал! Идем скорее к менгиру. Вставай! Побежали.
Меня рванули за руку с не девичьей силой. Бежать пришлось очень быстро. Скорость будущей матери нового мира тоже была не девичьей.
— Где? Куда? Быстрее показывай!
— Вон под теми соснами родник, от него вверх 50 метров на холмик.
Давно так не бегал, но не отстал, мышь летучая моя встала столбиком у камня. Да, на камне были какие-то поцарапки. Может это и называлось рунами. Я не спец. Однако нас тут ждали три странных субъекта. Мышь всплеснула руками:
— Ой, гномики!
Субъектов такое обращение покорежило.
— Мы не гномики, мы дворфы.