И она подчинилась.
Пятнадцать лет жизни сгорели всего одним преждевременным возвращением домой.
— Вить, прости. — Попыталась сказать непонятно что она, но грубый голос из-за спины прервал.
— Люд, дай я с ним поговорю. — Крепкие мужские руки, по-хозяйски взяли мою жену за плечи и, несмотря на трепыхания и невнятные повякивания, нагло переставили куда-то внутрь комнаты. — Ты чего женщину обижаешь?
— Вещь, ты кто? — Опуская на пол поднятый рюкзак, спросил я, смотря ему в глаза. Боялся ли я накачанного перца, на голову выше меня? Нет. Все чувства заменила боль.
— Не хами. — Заулыбался молодчик, уперев руки в боки и гордо выходя в прихожую. — Я тебя спросил, чего ты женщину обижаешь?
— Хм, понятно. — Резко сократив расстояние, я перехватил его за торс, и, заведя свою правую ногу за его, услужливо растопыренное копыто, резко выпрямился, закладывая инерцию и уставшие мышци спины в единое движение.
Знаете, как говорят? Большой шкаф громче падает. Так вот, человеческое тело не шкаф, а классический опрокидывающий бросок из вольной борьбы — это не демонтаж мебели, так что товариСЧ, гордо описав дугу, аккуратно опустился затылком об старенький, но такой уютный, домашний ковёр, отправляя сознание хахаля "на поспать".
— Вызови ему скорую. — Коротко буркнув застывшей в ступоре жене, распорядился я, переступая через дышащее тело, направляясь за Гердой.
— Вить. — Круглыми от удивления глазами проводила она меня, выводящего собаку на лестничную площадку.
Что поделать, имея мирный, слегка задумчивый нрав, я спокойно относился к тому, что жена берёт в доме себе больше прав, чем предполагает её роль. Видимо в том есть моя ошибка, что мой КМС в дзюдо не воспринимался моей любимой в правильном ключе.
— Скорую вызови, у мужика выбиты шейные позвонки. Если не планируешь до конца дней присматривать за инвалидом, срущим под себя, тебе лучше поспешить. — Слегка припугнул я её, закрывая за собой дверь.
Почему я всю дорогу не звонил домой? Почему не отписался ни ей ни сыну, что прерываю отпуск? Почему, даже приехав в родной город, я не стал давать о себе знать? В начале, сев на маршрутку в Крыму, я больше думал над своим будущим и фактом появление интерфейса, а потом… потом чуйка намекнула.
— Юр, привет… Ага, я в городе… Слух тут такое дело, я сегодня переночую на даче… да, случилось кое-чего, ты сначала с матерью поговори, потом, если захочешь, подъезжай ко мне… не, не спеши, что случилось, то уже случилось, не пори горячку… ага, запарю я тебе баньку. — Дозвонившись до сына, что должен был сейчас по графику спешить на тренировку по спортивной стрельбе, я коротко обрисовал ситуацию.
Почему я не стал первым ездить ему по ушам? Так надо. Парню предстоит быстро повзрослеть, и я не хочу быть тем, кто сломает его восприятие о семье. Да и смышленый он, критичный, сам сориентируется, или я хреновый отец и так мне и надо.
Как в бреду, я сел в свой тарантас и добрался до дачи, где растопил печку и приготовил себе ужин. Полдня, это не так уж и мало, чтобы спокойно подумать и взять себя в руки.
Боль? Она никуда не делась, но жить можно и с ней. Так что сына с полной заплечной сумкой в девять вечера я встретил спокойно.
— Завтра до школы подбросишь? — Хмуро спросил он, трепя Герду по загривку.
— Не вопрос. Как ты?
— Бать, это я тебя об этом должен спросить? — Подняв на меня кристально чистые голубые глаза, ответил сын, пряча горечь и боль в глубине.
— Плохо. Больно. — Как всегда не стал врать в важном я, а что может быть важнее наших чувств и отношения в семье. — Ты на неё не злись, она тебе мама и любит больше жизни.
— Не знаю. — Отвёл он взгляд. — Знаешь, что она о тебе сказала?
— Не знаю, да и всё равно. Гадость какую-то.
— Не, она рыдает и оправдывает себя. Правда, про тебя гадости не говорит. Плачет только.
— Тогда почему ты здесь, а не с ней? — Слегка удивился я.
— Ты не понял, она не о тебе плачет, не обо мне, и даже не о том, что натворила, а потому что её поймали. — Встав и со злостью вмазав по стене кулаком, прорычал сын, только тут давая выход своим эмоциям.
— Бывает. Пройдёт и перетрётся. — Притягивая к себе, прижал я русую голову к своему плечу. Что поделать, сын на полголовы меня выше, так что пришлось даже потянуться, чтобы обнять и дать хоть тень ощущения защищённости. — Так, не кисни, сейчас помоемся и спать. Утро вечера мудренее.
А дальше мы наложили своеобразное вето. Парились, мылись, говорили о всяком бреде, но не о важных вещах, а в конце концов, с моего молчаливого согласия, раздавили по бокалу пива и отправились спать.
Вы Выполнили задание:
Задание 1: "Дорога домой."