В его ухе, растягивая мочку, висела ещё одна штучка! Не меньше чем в половинку большого пальца руки чёрно-фиолетовая грушевидная жемчужина! Такая на старушке Земле потянула бы на совсем маленькое, но состояние. На шее, на пацановской такой цепуре из золота болтался медальон с чайное блюдце. И тоже из золота. Сам медальон не сильно меня заинтересовал, но вот большой синий драгоценный кабошон, вставленный в центр медальона, окруженный зелёными кабошонами помельче, мне подкинул информации к размышлению. Дело в том, что кабошоны — это полированные драгоценные камни, то есть камни без граней. Гранить драгоценные камни, в том виде, к которому мы привыкли, в приемлемом качестве и достаточных масштабах, начали в веке пятнадцатом. В основном в эпоху Возрождения. Что-то, очень редко и в единичных случаях, гранили и раньше, но, как правило, если сам камень был достаточно правильной, гранёной, так сказать, формы. И уж ни о какой геометрии речь тогда и вовсе не шла. В общем, не гранили предки камешки как надо, не умели.
Вот и делай вывод. Кабошоны на медальоне — это от неумения гранить камни, или просто реликвия народа ранних времён. Если второе, то что ж… А если первое… то это очень перспективно. Огранкой камушков я немного баловался в престарелые годы.
И, таки да, над ними, двумя новыми персонажами, тоже отсутствовала какая-либо информация.
— Эттах! — стукнул себя в грудь мужик.
— Мо! — приложил я себя в ответ кулаком.
А вот девочку мне не представили….
Дальше начался театр пантомимы с размахиванием руками, искренними улыбками, игрой бровями, и многочисленными словами, которых мы практически не понимали. Эмоции всё те же, любопытство, интерес, удивление…
Во время сего действия я всё гадал, — а зачем солидный дядя по имени Эттах притащил с собой малышку, которая не проронила ни звука за время нашего "общения"? И даже не представили. Вряд ли чтобы сбивать меня с панталыку своею красотой. Хотя и это может иметь место. Кое-что я заподозрил ещё раньше, когда, время от времени, вождь Эттах бросал быстрые взгляды на девушку, а она в ответ лишь хлопала своими длинными ресницами. Но после того как Эттах "спросил", ткнув пальцем мне в грудь и обведя окружающее рукой, сколько, мол, таких как я, на острове, и получил однозначный ответ, что я один, стрельнул глазами на девчонку, а та опять хлопнула ресницами, сообразил…. Девочка-то тут за живой детектор лжи отрабатывает. Очень интересно! А ещё более интересно, насколько точен этот "детектор"? Ведь она явно улавливает не смысл сказанного, а скорее эмоции. Напрямую в мозг она точно не лезет, иначе моя ментальная защита уже бы дала себя знать.
Эттах очень удивился тому обстоятельству, что я один на острове. Он переспрашивал меня ещё несколько раз, и так и эдак, а получая однозначный ответ, качал головой и цокал языком…. В конце концов, я был приглашен на большой плот, на что, собственно, и рассчитывал.
Маленький плотик — тихх, был длинной метров шесть, а шириной не больше трёх. Основа, толстые брёвна бочкового дерева, умело выгнутые сзади и спереди, а сверху, на них, располагалась площадка, сбитая из ровных и плотно пригнанных досок. В целом, достаточно высоко от уровня воды, так что небольшие волны, покрытые мелкой рябью, не доставали до площадки.
Грузоподъёмность у тихха была явно приличная. Взяв на борт меня, гребца, вождя с малышкой и старшего воина, он и не подумал просесть сколь-либо заметно. Гребец наяривал длинным веслом, вставленным в высокотехнологичную уключину, выточенную из кости. Лопасть весла, мелькавшая в прозрачной воде, больше всего напоминала большой многопёрый плавник какой-то рыбы. Она и работала так же, плавно и мощно изгибаясь туда-сюда, уверенно толкая тихх к большому плоту.
Пока плыли, я позволил рассмотреть девчонку чуть более откровенно. Заметив это, на губах Эттаха проскользнула легкая улыбка, а малышка слегка запунцовела и прикрыла глаза длинными ресницами. Так! Я гляжу представлять мне её никто не торопиться. Это мы сейчас быстро исправим….
— Мо! — хлопнул себя по груди и, легко прикоснувшись к бархатистой коже руки девушки, поинтересовался: — А тебя как зовут, прелестница?
Бросив быстрый взгляд на Эттаха, который продолжал улыбаться, она наконец-то глянула мне прямо в глаза, даже с каким-то вызовом, и бархатистым голосом почти пропела:
— Атти!
— Атти! Ну, вот и познакомились, Атти. Какое замечательное у тебя имя….
Очень быстро высокий борт, собранный из огромных брёвен бочкового дерева, заслонил небо и в нем раскрылась створка, куда и скользнул тихх. Створка тут же закрылась и даже мелкая волна перестала раскачивать маленький плот. Умно. Даже большое волнение не помешает, при необходимости, выпустить или принять на борт тихх. Мы проплыли несколько метров по узкому и высокому туннелю внутри плота. Потолок туннеля был покрыт сплошным ковром бледно светящегося зеленоватого мха так, что света вполне хватало. Доплыв до тупика, плот остановился. Сзади опустилась перегородка, отрезая нас от основного туннеля. Пара секунд, и сверху раздвинулся люк, состоящий из двух щитов, пуская в колодец рассеянный, чуть более яркий свет. Ещё пару секунд, и канаты, неприметно спускающиеся по углам, напряглись, под дно плота легко толкнуло и он плавно стал подниматься вверх. Десяток секунд — и вот мы уже на уровне одной из верхних палуб. М-м, вот оно как работает. Восемь мускулистых парней, по паре на лебедку, кидая любопытные взгляды, накручивали на них канаты и через блоки, подвешенные к потолку поднимали решетчатую раму, на котором и стоял наш тихх. И снова зачёт ребятам. Просто, надёжно и без лишнего усложнения…. А вот отсутствие передаточных шестерней и толстый клин-чопик, вместо храповика, это минус. Во всём процессе приходиться полагаться на мускулы. Им минус, а мне соответственно плюс! Или кто-то думает, что торговля и взаимовыгодный интерес у морского народа отсутствует? Даже не смешно!
Двое парней быстро и чётко загнали под плот массивные брусы, скользящие по направляющим, канаты сбросили напряжение и опустили на них плот. Приехали….
Мы оказались в просторном четырёхугольном колодце из брёвен. По углам и вдоль стен стояли какие-то сундуки, бочки разного размера, бухты канатов, свёрнутые сети… Чисто утилитарное помещение, однако, явно не парадный вход. Две широкие, довольно пологие лестницы в противоположных концах комнаты вели куда-то вверх. Вот по одной из них мы и направились…
Поднявшись по ней, вышли на верхнюю палубу. Наше появление было встречено шумом и гомоном большого количества народу, который расположился вокруг. Кто-то стоял прямо на палубе, кто-то на бочках и разнокалиберных ящиках, многие расположились на ярусах палубных надстроек, канатных переходах соединяющих эти постройки, а некоторые, особенно ребятня, словно мартышки, и вовсе висели на самих канатах. Незамысловатые, но яркие одежды, все с поясами различного качества и ширины на которых подвешены ножи всяких форм и размеров, упрятанные в ножны, явно обязательный атрибут. Множество всяческих украшений, опять же с преимуществом разноцветного жемчуга, местами весьма крупного. Мужественные у мужчин, красивые женские, приветливые, открытые лица. Я улавливал волны любопытства, интереса и удивления, но никакой агрессии или неприятия.
Эттах поднял руки вверх, призывая к вниманию, и очень быстро народ притих. Он разразился коротенькой речью, то и дело указывая на меня рукой. В его речи, несколько раз, я уже сумел уловить знакомые слова, что есть гуд! На звук моего имени люди активно зашушукались, удивлённо переглядываясь и пожимая плечами. В конце Эттах, что-то бодро выкрикнул, и остальные поддержали его с большим воодушевлением, смеясь, улюлюкая и хлопая в ладоши. Однако, какой жизнерадостный народ! Честно говоря, повода для столь бурной радости я понять не мог. Ну, в самом деле, не из-за того же такой кипеш, что меня повстречали?! Непонятно это всё! Эттах повёл рукой, приглашаю мол, следовать впереди, народ раздался, ну я и пошел….
Многие искренне улыбались мне, пока я шел через толпу, кричали — «Рххай!», поднимая открытые ладони.
— Рххай! — отвечал я, улыбался и махал в ответ.
Мужики, несмотря на разный возраст, все как на подбор крепкие, жилистые или наоборот, мускулистые, лишь ненадолго задерживали внимание на моей внешности, мимолётно бросали взгляд на волосы, странные уши, зато жадно рассматривали мой доспех и Секач в руках. Женщины… Ах, эти женщины! Мало того, что были практически все красивы, на мой вкус точно, мало того, что были многие полуголыми, так ещё и, рассматривая меня очень внимательными и откровенными взглядами, тут же активно обсуждали! Некоторые не просто улыбались, но и многозначительно поигрывали бровями, кое-кто проводил шаловливым язычком по пухлым губам, а одна безобразница, смотря мне прямо в глаза, передёрнула плечами, отчего её загорелые, полные, крепкие груди с тёмными сосками, плавно колыхнулись, невольно приковывая взгляд. Очень провокационно…. Подмигнув и чуть кивнув головой, я дал ей понять, что оценил предъявленное в полной мере! Вокруг раздались смешки, хлопки в ладоши, довольные выкрики и весёлые фразочки явно 18+.
Я вообще ничего не понимал. Возможно, я довольно экзотичен, но не на столькокрасив, чтобы вызвать такой ажиотаж среди прекрасной половины морского народа! Даже с учётом моей неслабой харизмы. Чего-то я тут сильно не догоняю, надо бы поаккуратней, пока не встрял по незнанию! Но, в любом случае, мне здесь уже нравится!
Так мы добрались до центральной пирамиды. Эттах, на входе в широкую парадную дверь, обернулся к народу, толкнул коротенькую речь, и выкрикивая:«— Сибая! Сибая!» — энергичными взмахами и хлопками разогнал всех заниматься своими делами. Я так понял.
А потом мы — Эттах, Атти, я, и присоединившийся к нам колоритный пожилой перец, в свободно ниспадающем одеянии мягкого коричневого цвета, вошли в внутрь нижнего яруса пирамиды. Дед, присоединившийся к нам, одет был скромненько, без излишних украшений, если не считать бус на шее из нереально крупных жемчужин. Пройдя анфиладу коридоров и лестниц, остановились в небольшой комнате.
— Бро Кхаа! — представил деда Эттах.
Бро Кхаа, по типажу, сильно отличался от всех остальных. Высокий, сухой как щепка, с вытянутым лысым черепом, с косматыми седыми бровями и жидкой длинной бородкой, он скорее походил на араба. Кстати, борода бро Кхаа была единственная, которую я тут увидел. Но борода, это так, дополнение… На смуглом, слегка морщинистом, лице самой выдающейся деталью был, безусловно, нос! Тонкий, огромный, словно серп, он невольно притягивал к себе всё внимание. Бро Кхаа несомненно знал такое за собой, и нисколько не смутился, когда я прикипел взглядом к этой "детали". Лишь понимающая улыбка скользнула по тонким губам, да в умных, пронзительно серых глазах плясали смешинки. Я лишь развёл руки в извиняющемся жесте. Бро Кхаа махнул рукой. Мол, понимаю…. Сколько лет деду, сказать было трудно, но явно немало. Хотя немощным он точно не выглядел.
Стиль помещения, где мы остановились, чем-то напоминал японский. Прежде всего, наверное, отодвигающимися в сторону дверьми, и минимализмом обстановки. Правда, двери были не из бумаги, натянутой на решетчатый каркас, а из материала, похожего на толстую фанеру, но принцип тот же. Да и в остальном…. Прямоугольная комната пять на пять, практически пустая, и лишь посередине стоит низкий круглый столик метра два в диаметре из матового, ровного и тщательно отполированного камня. Вокруг, большие кожаные пуфики-таблетки. Слава богу, ни на пятках, ни сплетая ноги калачом, сидеть не придётся!