После вчерашней вечеринки народ на социолингвистике сидел вялый и сонный. Поздоровалась, села на свое место. Андрея не было.
— Где Андрюха-то? — подсел ко мне Костя.
— Я знаю? — огрызнулась я. — Потерялся.
— Совсем потерялся? — удивился Костя.
— Совсем.
— Понятно, — протянул Белицкий. — Ну я тут присяду?
— Сидишь уже, — вытащила наушники, включила аудиозапись, и повторяла, повторяла: bastante, no entiendo, por qué me tratas tan…
Шла в раздевалку, в другой корпус идти, когда меня окликнули.
— Маша!
Оглянулась. Меня догонял парень с параллельного потока, то ли Боря, то ли Слава (полное имя Борислав, потому что) Сурков. Вчера два раза ко мне в клубе подходил.
— Привет!
— И тебе.
— Маша, а что ты вечером делаешь?
— Да ничего особенного, учить буду, сессия скоро.
— Да ну нафик, новый год скоро, а ты сессия! Пойдем, посидим где-нибудь, или в клуб оторвемся.
— Нет, мне завтра два зачета сдавать — по философии и по зарубежному искусству, а я не успеваю.
— Слушай, мы с друзьями тридцать первого в 'Облаках' зависнем. Пойдешь со мной? Приглашаю.
— Тебе что, кроме меня не с кем?
— Желающих много, да я не хочу. Пошли, что ты — с предками киснуть будешь?
Вот как раз это мне не грозит.
— Ладно, но я сама за себя плачу.
— Я приглашаю.
— Нет. Или так, или никак.
— Учти, там дороговато, — усмехнулся.
— Ничего, дома поем. За танцпол деньги не берут?
— Да вроде не брали. За тобой в девять заеду, ок?
— Давай в десять у клуба? Подъеду, наберу.
— Ну давай. Все, подруга! — и сделал ручкой.
Охранник у входа смотрел на меня так внимательно, будто видел мою фотографию на стенде 'Их разыскивает полиция', однако пропустил, и даже придержал дверь. Поднялись на пятый этаж, оставила в раздевалке шубу, поправила волосы. Коктейльное черное платье отлично смотрелось с ботильонами на металлической шпильке.
— Шикарно выглядишь, — у Бори-Славы блестели глаза. — Пошли, все здесь уже.