Глава 28
И было утро, и был день, и был вечер. День второй.
С утра меня разбудило ритмичное пошлепывание. Будь я на Земле, я бы решила, что около меня кто-то тренируется на беговой дорожке. Стянув с головы шлем для сна, я увидела необычную картину: по периметру станции, один в затылок другого, бежало трио тайконавтов в синих тренировочных костюмах.
Нет, невесомость никуда не делась — к стенкам станции бегунов прижимала центробежная сила инерции. На Земле что-то подобное можно увидеть в аттракционе «Мотогонки по вертикальной стене», последние показы которого я застала в позднем младенчестве. Ну да, «Странник» размерами не уступает первой и последней американской орбитальной станции Skylab, где подобные забеги астронавтов по стенам проводились еще в 70-е.
От вида бегающих по стенам мужчин у меня сразу закружилась голова, и я отвернулась к стенке. Конечно, было бы интересно попробовать поучаствовать в забеге, но я решила не перетягивать одеяло внимания на себя, чтоб не злить Сучку, которая вместо бега занималась силовыми упражнениями с резиновой лентой, попутно демонстрируя мне внушительные бицепсы.
После забега у нас был завтрак. На твердую пятерку по десятибалльной шкале — сладкие батончики, как мне показалось, были куплены на распродаже в «Пятерочке» и сочились пустой сладостью. А вот чай из китайского чудо-термоса был привычно крепок, бодрящ, полезен и мочегонен.
Трус, Балбес и Бывалый привычно перешучивались, таская друг у друга вкусняшки. Висящая во главе стола Сучка смотрела на них с нейтральным выражением на лице. А дела идут в правильном направлении — вот и Сучка больше не излучала злобу.
Потом команда по заданию с Земли занялась медицинскими тестами, а я снова смотрела новости. Сегодня разыгрывалась шоу в ООН. Представители стран по очереди потрясали кулачками, стращая Кима карами. Я зевнула и переключилась — смотреть на это комедийное шоу не было никакого желания. Мало того, что ООН после кончины многополярного мира превратилось в пустую говорильню, так еще и угрозы блокадой и бойкотом уже и без того вусмерть огороженный, заблокированный и отрезанный от мировой экономики Ким воспримет как несмешную шутку. «Только не бросай меня в терновый куст» и всё такое.
Потом я немного попереписывалась с командой поддержки в чате. Разговаривать с посторонними, когда команда «Странника» вовсю греет уши, я считала неправильным с психологической точки зрения. Мне кровь из носа нужно за оставшуюся пару дней хоть как-то влиться в команду. Согласитесь, сложно придумать что-то более раздражающее, чем ситуация, когда девушка в мужской компании начинает разговаривать с кем-то посторонним по телефону. Противней только звук, когда пенопластом по стеку водят, да и то не факт.
— Дарья, ты ведь собираешься с нами в высадке участвовать? — деликатно спросил меня незаметно подобравшийся Трус.
— Есть такие планы, — кивнула я, захлопывая финик.
— Тогда пройди тесты, пожалуйста, — виновато начал Трус. — Мне как врачу нужно знать пределы твоей выносливости. И подготовить тебя к физическим нагрузкам.
Я растерянно начала вертеть головой по сторонам, пока не нашла висящую у люка рубки Сучку, и переадресовала вопрос ей, сложив брови домиком. Сучка также едва заметно кивнула, разрешая принять предложение.
— Я буду рада помочь, — обрадовано воскликнула я. — Что нужно сделать?
— Заняться физкультурой, — хмыкнул Трус. — Надень вот эти датчики.
Потом я бегала, прыгала, подтягивалась. Понятно, что большая часть привычных земных упражнений в невесомости выполнялись с резиновыми лентами для имитации силы тяжести. Но на результате это не сказалось — в конце тренировки я чувствовала себя загнанной лошадью.
Попутно мы беседовали о различии в подходах между Главкосмосом — таким обобщенным именем Трус называл сменившее множество названий космическое агентство СССР — и НАСА в области тренировок космонавтов.
— Во время освоения космического пространства каждая страна неосознанно несет в космос свои стереотипы. Свое отношение к людям. Вот, например, Главкосмос опасался активности космонавтов, давая им указание лежать во время полёта спокойно, КАБЫ ЧЕГО НЕ ВЫШЛО. И по приземлении после вынужденного безделья бедняги даже ходить не могли. НАСА же не запрещало своим пилотам заниматься физкультурой, так что они даже после многодневных полётов в крохотных первых «Джемини» чувствовали себя бодрячком при посадке.
— Из ваших слов вытекает, что национальная идея России — запретить всё, что можно. Национальная идея Америки — всё, что можно, разрешить. А какую национальную идею понесет в космос Китай? Какая вообще национальная идея Китая?
— Национальная идея Китая — это Китай, — ответил вместо задумавшегося Труса Балбес. — Серьезно.
— Не поняла, — честно сказала я. — Как по мне, Китай тоже стремиться запрещать всё что только можно. Та же Россия, только богатая.
— Разница огромна. В России власти запрещают всё, до чего могут дотянуться, ничего не давая взамен. А в Китае запрет ненужного и нездорового позволяет развиваться нужному и полезному. Нашему. Родному. Китайскому. Поэтому и ответ на твой вопрос, Даша, прост — в космос мы понесем Китай. Всё то, чем гордимся, — нашу культуру, нашу организованность, наш взгляд на мир.
«Этого-то я и боялась», — подумала я, но вслух ничего не сказала. «Мне нужно просто успокоиться и попробовать полюбить Китай», — попыталась убедить себя я. Сейчас меня пугает незнакомая чужая культура — но она и должна пугать. Внутривидовая конкуренция — самая жестокая часть борьбы за существование. Чужие племена всю историю были самыми страшными врагами — страшнее саблезубого тигра.
Вот только избавляться от страха проникновения чужой культуры нужно осторожно. Потому что избавившаяся от ксенофобии культура окажется беззащитной перед культурами, которые свою ксенофобию холят и лелеют.
От печальных размышлений меня оторвало приглашение на поздний обед, на который, как оказалось, была припасена пекинская утка. Ради этого события «Странник» был раскручен вдоль продольной оси, из-за чего около обшивки центробежная сила прижимала предметы к полу, выступая заменой силой тяжести.
Градиент перепада силы, конечно, был очень сильным, и, попробуй я двигаться, мигом бы потеряла ориентацию. Но сидеть на корточках возле обшивки было достаточно комфортно, по крайней мере, мой вестибулярный аппарат заткнулся в тряпочку, как только я перестала перемещаться.
— Мы планировали отметить утиным банкетом нашу высадку на Луну, — немного извиняющимся тоном начал застольную речь Бывалый, — но в связи с тем, что капитан будет руководить нами с орбиты, мы решили провести банкет сейчас, пока все мы в сборе и можем насладиться едой без спешки.
Было видно, что идея Сучке понравилась — впервые с момента прибытия я увидела на её лице какое-то подобие сдержанной улыбки. Утка была вкусной, с поправкой на сладость, конечно. Со сладостью был перебор — китайцы в этом плане странная нация, они способны борщ сгущенкой заправлять.
Быстренько заморив червячка — в обоих смыслах этого выражения, так как некоторые приправы были огненно жгучими, я сняла со штатива видеокамеру и начала снимать застолье и беседующих тайконавтов, стараясь, чтобы в поле зрения не попали мои руки и ноги.
Экипаж «Странника», пользуясь случаем, перешел на китайский, передавая приветы друзьям и благодаря Компартию за предоставленную возможность отправиться в космос. Я не чувствовала в их словах фальши — достижения Компартии, сделавшей Поднебесную первой экономикой мира, сложно недооценивать.