— Первый контакт всегда комом, — осторожно начала оправдываться я…
Но тут Хе отняла от лица руки, и стало ясно, что её сотрясают приступы дикого, истеричного хохота. Безумно заразительного, кстати. Я тоже не выдержала, и хохотала, хохотала, хохотала и хохотала. Под ухом филином ухал смеющийся Пинтел и, захлебываясь, похихикивал Раджетти. Мы, смеясь, расставались с напряжением последних дней, преполненные радостью от спасения наших товарищей. Даже зловещий лунный Ктототам утратил бо́льшую долю своей зловещности.
Не смеялась только Хельга. Минут через пять, когда мы все отсмеялись, и тяжело дыша, хватались за ребра и вытирали выступившие слезы, она возмущенно выдала:
— Вот вам смефно, а я ненафишу шуп!
Глава 55
…И снова здравствуй, Дарья. Это снова я, твой верный Бинчжан.
Я тут переслушал записи, которые сделал во время похода в Замок. Что я могу сказать? Я не Цезарь, способный делать несколько вещей одновременно. У меня хорошо получается либо ходить, либо говорить. Но не одновременно, Даша. Одновременно я теряюсь.
Первую запись я оставлю, поскольку это исторический документ. А вот вторую решил переписать набело, так как мой рассказ стал набором «Ух ты!» и «Вот оно чего!» вместо связного повествования.
В общем, после того, как встреченный нами в шлюзовой камере астронавт вылез из скафандра, мы замерли, на несколько секунд, не зная, что сказать.
— Вы что, китайцы? — недовольно прошамкал старикан, обводя нас взглядом.
— В наблюдательности вам не откажешь, — буркнул в ответ Чэнь, — мы тайконавты Китайской Народной Республики.
— Слава богу, что не Советы, — махнул рукой старик, — дайте я вас обниму, что ли… Хотя постойте! — одернул он сам себя. — Какая у вас форма экономики? Капитализм?
— И капитализм в том числе, — кивнул Чэнь. — Одна страна, две системы.
— Тогда ладно, — улыбнулся старик, обнимая Чэня. — А как поживает Америка?
— Какая Америка? — не удержался от ответной колкости командир.
Старик аж отступил на два шага, воздев к лицу в ужасе руки.
— В смысле, Южная или Северная? Их несколько, — продолжал куражиться Чэнь.
— Америка одна, — пролепетал старик, — и это Соединенные Штаты!
— А, эта… — сжалился Чэнь, — прекрасно поживает. У вас, кстати, президент женщина.
— Ну, этого следовало ожидать, — захихикал старик. — А ниггер с жидом уже президентами были?
— Были. И представь себе, одновременно.
— Что еще новенького случилось?
— Вьетнамская война кончилась. Мэрилин Монро умерла, — сказал я.
— А ты не очень умен, да? — старикан ткнул меня пальцем. — Я здесь с 72-го года, вообще-то.
— Европа объединилась. Советский союз развалился, — сделал вторую попытку я.
— Вот это хорошо, вот это душевно. Порадовал старика.
— Теперь моя очередь задавать вопросы, — говорит Чэнь. — Вы астронавт последней лунной миссии, я полагаю?
— В наблюдательности вам не откажешь, — смеётся старик, — мы прибыли сюда изучать лунное одержание. Подвергнуться ему в условиях контролируемого эксперимента на борту посадочного модуля, после чего модуль должен был взлететь и вернуться на Землю, где влияние лунного фактора сошло бы на нет. Вместо этого мы пришли в себя в слюнях и соплях в центре этой безумной Страны чудес.
— Вас же послали на миссию без скафандров? — спросил я. — Именно затем, чтобы вы сюда не ушли.
Старик подозрительно, исподлобья, с видом «так вы и это знаете» посмотрел на меня, потом вздохнул и продолжил: