— Что? Нет. Я просто стараюсь быть дружелюбным с ней, и пытаюсь доказать ей, что не все парни мудаки. Неужели ты ревнуешь?
Руби закатывает глаза:
— Забудь.
Джонатан бросает мне взгляд победителя и одним глотком выпивает половину бокала, а затем попытался скрыть неизбежную отрыжку.
— Я думаю, что ты молодец, — замечаю я, — это может повысить самооценку Лауры. Только не переигрывай, чтобы у нее не создалось ложное впечатление о твоей вежливости, иначе тоже перейдешь в разряд мудаков.
— Я не пытаюсь стать для Лауры больше, чем другом, — пожимает плечами Джонатан.
— Если у тебя это получится, считай, тебе повезло.
Я поднимаю свой бокал в шутливом тосте, и делаю глоток прохладного янтарного напитка.
Дверь в бар открывается и Руби, оживляясь, смотрит на вошедших. Это небольшая группа студентов, смутно знакомых. Я замечаю в руках одного из них книгу, которую мне навязала Руби, значит, они тоже были на «литературных посиделках».
— Держу пари, что он появится с минуты на минуту, — говорит Руби после того, как входная дверь снова закрывается.
— Почему ты уверена, что он найдет этот бар? Я начала без труда его находить только на втором курсе.
— Потому что ты была вся в творчестве, пока не встретила меня, и я стала иногда выводить тебя в свет. Ты же знаешь, как тяжело тебя куда-нибудь вытянуть.
— Ты заставляешь меня думать, что я отшельник, а я просто сосредоточена на том, что мне интересно.
— Сосредоточена? Да ты практически одержима!
— Нет, я прочитала, что для того, чтобы достичь в чем-то успеха, нужно потратить десять тысяч часов. И сейчас я набираю эти часы.
— Это же практически целая жизнь. Просто помни, что другие сферы твоей жизни так же требуют времени.
Мы заказываем еще пива и, мечтая, говорим о том, как после колледжа уедем в Нью-Йорк. Руби станет писателем, я — художником, а Джонатан, после еще одного года обучения, – архитектором.
Выпив половину второго бокала, я все больше думаю о том, что Логан не придет. У него есть более важные дела, чем болтать с мечтательными студентами. Кроме того, он, наверное, устал от всей этой суеты – декламирование, ответы на вопросы, автографы. Я едва ли могу представить, как устает человек от своей литературной славы. Если бы это была я, то умерла бы от таких нагрузок. Это напоминает мне о том, что завтра нужно рано вставать.
— Что ж, думаю, мне пора.
— Уже? — Руби в отчаянии смотрит на входную дверь.
— Прошло почти 45 минут. Он не придет.
Джонатан прав, говоря о неспособности Руби принять реальность. А я никогда не признаюсь, что так же немного разочарована.
— Давайте еще по пиву, — предлагает Джонатан и делает жест Лауре.
— Не нужно, — возражает Руби. — Ава права, он не придет. Если хочешь — оставайся.
— Побережем печень, — бормочет Джонтан.
Лаура незаметно подходит к нашему столику.
— Рассчитай нас, — просит Джонатан.
— Конечно. — Она опускает руку в карман передника.
Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она избегает смотреть в мою сторону.
Когда Руби достает кошелек, чтобы расплатиться, мы слышим глубокий, обволакивающий голос: