— Интересно? — кивнула я в сторону книги в его руках.
— Люблю литературу, над которой можно поломать голову, — грудным голосом ответил мне Эдо.
Пожалуй, это была самая длинная произнесенная им фраза за все время нашего знакомства.
— Поломать голову можно, а что насчет содержания? — не унималась я. — Насколько я знаю, Галан Канш — экстремист и националист.
— Я тоже знаю. Но от этого его книги не становятся менее интересными. Я его не поддерживаю. Мне нравится то, как он излагает свои мысли.
Мы поговорили бы подольше, если бы не портивший интимность нашего общения Джис, гарцевавший по комнате под припев песни из очередного клипа, звучавшей совсем незамысловато:
О, фаралла! О, кампалла! Нам с тобою в этом мире Очень жить несладко!
О, кампалла! О, фаралла! Каждый-каждый день мне тебя Очень-очень мало!
Атмосфера в комнате уже превратилась в гремучую смесь. По крайней мере, для меня. Все-таки я всегда предпочитала тишину и полумрак. Может, со временем я и привыкну к закидонам Джиса и скорбному виду Эдо, но сейчас на меня давило с двух сторон. Где же гармония? Где фен-шуй?
— Ты куда? — стараясь перекричать музыку, окликнул меня танцор.
— Подышать свежим воздухом, — буркнула я в ответ, уже обуваясь у порога.
— Куртку мою накинь! О, фаралла!.. кампалла, фаралла…
Я схватила с вешалки черную куртку с цветастыми нашивками и вышла из комнаты. Дверь захлопнулась и… о чудо, воцарилась благоговейная тишина. Замечательная, однако, звукоизоляция в общежитии. Но для нас с Эдо это скорее плохо, нежели хорошо. Никто не придет спасать нас с жалобами на шум.
Застегнула молнию на ароматной куртке и пошла по коридору к лифту, а потом на улицу, чтобы немного прийти в себя. Как там советуют психологи? Закрыть глаза, глубоко повдыхать и повыдыхать раз десять. Если не помогло, то раз сто. Жаль, что в номере отеля «Санкир» не было телевизора. Заранее бы знала, что время от времени Джиса в задницу клюет танцующий петух.
Холодный вечерний воздух Кеплера коснулся горячих щек, и я тут же зябко поежилась. Надо бы не забыть хотя бы завтра теплую куртку прикупить. Не до первой стипендии же мне у соседа по комнате верхнюю одежду одалживать.
Яркие огни вдоль дорожек от общежития к главному корпусу и воротам не давали заплутать на территории кампуса и светили достаточно ярко для того, чтобы. увидеть на углу общежития того самого парня с космодрома!
Что делать-то? Туда? Сюда? Назад?
Но блондин меня, казалось, не заметил вовсе. Он увлеченно разговаривал о чем — то с красноволосым парнем, стоявшим в одной черной майке на такой холодине. В штанах, конечно, но без куртки-то как? На плечи незнакомца с космодрома была накинута белая парка. Видать, металлические руки не позволяли ему всунуть руки в рукава.
Несмотря на свое щекотливое положение, я превратилась в слух.
— Нет, не хочу, — низкий голос с легкой хрипотцой.
— Да брось ты-ы-ы. Почему не-е-ет? — голос чуть повыше. У хозяина его явно была манера томно растягивать слова.
— У меня другие планы, — снова низкий. — Ты со своими игрушками в них не вписываешься.
— Ну Гуре-е-ен, хотя бы попробуй.
— Нет.
На этом разговор обоих был окончен потому, что блондин размеренными шагами вышел на дорожку, а красноволосый, сунув руки в карманы серых спортивных штанов и переступив с ноги на ногу, пошел за ним.
Направлялись парни к крыльцу общежития. Туда, где зависла я. Нет, я могла еще скрыться за дверью, будто и не было меня здесь, и вообще ни слова из их разговора не слышала, но. Мне хотелось еще хоть одним глазком заглянуть в лицо незнакомца. Если спросит, что я здесь делаю, то отвечу, что воздухом вышла подышать. Спросит, расслышала ли что-нибудь, отвечу, что совсем ничего.
Но сколько бы я ни готовилась, ни допросом с пристрастием, ни единым словом блондин меня не удостоил. Скользнул по мне взглядом и вошел в общежитие. Всё. Пустое место я, что ли?
А красноволосый мне подмигнул. Осклабился, обнажив зубы с подточенными клыками, и прежде чем скрылся за дверью, бросил:
— Не простудись, красотка.
Поджала губы. Вот уж кто здесь если и простудится, так это ты в одной майке на холоде.