— И как? — равнодушно спрашиваю.
— Так, будто глазами раздевает, — произносит подруга, а я чуть не давлюсь очередным мохито.
— Это ты меня так проучить решила, чтобы я не пила больше?
— О чем ты? — недоуменно спрашивает Муравьева.
— Что за чушь ты только что сказала?
— Вот, запомни мои слова, а в будущем и посмотрим, кто из нас окажется прав.
- В — третьих то что? — не даю подруге продолжить нести этот бред.
— А в — третьих, пошел ты к черту, Макс Фролов, — орет подруга во весь голос, и мы вместе смеемся.
Время двенадцать ночи, но веселье только начинается. Мура из-за всех сил пытается вытянуть меня на танцпол, и в итоге, у нее это получается. Танцую, полностью погрузившись в ритм музыки. Первая песня, вторая, еще бокал мохито. А где Мура? Пытаюсь разглядеть ее в толпе, но кроме Клинина, смотрящего в упор, больше никого не вижу.
Включается медленная музыка, гаснет свет, и зал погружается в таинственную полутьму. Атмосфера просто шикарная, завораживающая настолько, что боишься прикрыть на секунду глаза, боясь, что все волшебство испарится. А дальше, будто в замедленной съемке, яркими вспышками происходит то, чего я хотела б сейчас меньше всего. То, что я давно видела во снах, но так боялась ощутить наяву.
Раз. Все-таки закрываю глаза. Два. Илья встает и ровным шагом движется в мою сторону. Три. Пытаюсь выйти из клуба. Четыре. Чья-то рука касается меня, и боже мой, лучше бы это была Мура.
— Уже уходишь? — шепчет на ухо, а тело привычно покрывается мурашками от его прикосновений.
— Да. Просить проводить не стану, — пытаюсь вырваться из плена, но безуспешно. Разворачиваюсь и смотрю в глаза самого большого придурка, которого когда — либо знала. Сердится. Видно, как ходят желваки по его шее. И это тяжелое томное дыхание. Так, будто в один миг весь воздух выкачали. А глаза. Кажется, посмотрев в них, можно сгореть напрочь. Когда-то и я горела в этом омуте. Пока не сгорела до тла…
Отрываю взгляд и смотрю на руку, крепко державшую меня за запястье.
— Может, отпустишь. Мне домой нуж..
— Один танец, — прерывает меня, — один танец и я…, - выдыхает, будто собираясь с мыслями, — и я больше не подойду к тебе.
— Снова поспорили на меня, — пытаюсь говорить как можно равнодушнее, — вам еще не надоело? — смотрю в глаза парня, которые когда-то были для меня всем.
Чувствую как напрягается его тело. Тяжело выдыхает и отворачивается. Слова вырвались прежде, чем я смогла подумать об их последствиях.
— Я думал, ты уже забыла, три года прошло, — снова переводит взгляд и смотрит на меня, — думал, сможешь когда-нибудь простить меня.
— А я простила. Давно уже. Только вот, разве простив, сможешь снова довериться человеку?
— Гель, я не мог по-другому посту…
— А я тебе отвечу, — прерываю его на полуслове, — только нереально сильный человек сможет встать на эту тропу во второй раз, забывая прошлое, и, не задумываясь о будущем. Сила этого человека будет заключаться в его любви к тому, кто его предал. И только благодаря этому, возможно, когда-нибудь… — делаю паузу, и отдышавшись продолжаю, — когда-нибудь он сможет снова довериться.
С попаданием алкоголя в мой организм, во мне открывается философ.
Молчим. А песня уже подходит к концу.
— Я искренне желаю тебе найти девушку, — пытаюсь сказать, глотая комок в горле, — на которую ты будешь смотреть так, будто с ней всего мира мало, — стараюсь смотреть в глаза, но получается совсем не так, как хочется. Слезы — мелкие вредители. Всегда появляются в самый ненужный момент.
— Пожалуйста, — снова шепчет, — потанцуй со мной, — отпускает руку и прижимает к себе. Вдыхаю стойкий аромат родного одеколона вперемешку с запахом алкоголя. Надо же, пахнет так же, как и раньше. Эта мысль больно режет по сердцу. Я сильная. Как мантру твержу себе. Я уже все забыла. И этот человек для меня давно ничего не значит. Не двигаюсь. Чувствую как Илья обнимает, пальчиками касаясь голой кожи в районе плеч, мигом вызывая толпу мурашек.
Тем временем песня уже закончилась. Влюбленные парочки стали уходить с танцпола, оставив место для «одиноких сердец».
— Песня спета, — произношу.
— Мы придумаем свою, — не задумываясь, отвечает он.
— Клинин, ты невыносим. Я же сказала, что сама дойду, — пытаюсь достучаться до этого истукана, но, кажется, мои слова вообще не воспринимаются им. Варька звонила полчаса назад, сказала, что будет ждать меня дома. Сама потащила с собой в клуб. И сама же оставила там одну. Надо ей будет это припомнить.