— Урсула, да ради всего святого!
С ещё более тяжким вздохом она наконец-то склонилась вместе со мной над газетой.
— Кажется, это он. Похож на него, по крайней мере. Это тот самый костюм, что он носил в суде, да? Не знаю, он здесь жутко худой… Я его совсем не таким помню. Ты думаешь, что это может быть не он?
— Это должен быть он, — нахмурилась я, вглядываясь в фото. В отличие от Урсулы я-то видела его в Нюрнберге за считаные дни до его казни, и прекрасно помнила, как он выглядел похудевшим на тридцать килограмм. — Я только хочу сказать, что слишком уж много было свидетелей, кто присутствовал на его казни. Не могли же они кого-то другого вместо него просто так взять и повестить, у всех на глазах? Да и кому из них нужно было спасать ему жизнь? Они все ненавидели Эрнста!
— Значит, это он, — заключила Урсула. — Но как тогда объяснить появление «Креста», заявления Эрни о том, что он его якобы навещал всё это время… да и воспитательница его по фотографии опознала…
— Урсула, поверь мне, я в таком же замешательстве, что и ты.
— А у него брата-близнеца случайно не было? — вдруг спросила она.
— Нет. У него были братья, но не близнецы. Да и если бы был у него брат-близнец, стал бы он резать себе лицо, чтобы стать похожим на Эрнста?
— Ты права, дурацкое было предположение. Но я не знаю, что ещё думать!
— Я тоже.
— Ну-ка расскажи ещё раз, кто присутствовал при его казни?
— Представители трёх союзных стран, если мне не изменяет память. Международный военный трибунал решил использовать тюремный спортивный зал для приведения приговоров в исполнение. В центре они установили три виселицы, чтобы побыстрее разделаться с процедурой, как они сами это объяснили. На деле же эти выродки нарочно использовали короткую верёвку вместо традиционной, которая обычно ломала шею при падении, и казненный умирал мгновенно. А теперь представь себе, как так получилось, что у них ушло целых три часа на то, чтобы повесить десять человек. Они все умерли от медленного удушения, а не сломанной шеи.
— Боже, они что, ещё и видели, как их товарищей вешали, если виселиц было три?
— Нет. Виселицы были задрапированы внизу, так что никто не мог видеть тела, пока доктор не объявлял время смерти.
— Доктор заходил внутрь, чтобы проверить, был ли у них ещё пульс?
— Да. Только врач мог зайти за драпировку. А как только он объявлял, что человек был мёртв, они обрезали верёвку, клали тело в деревянный ящик, а после отвезли их всех в крематорий. Там же и были сделаны эти снимки.
— Так ты говоришь, только доктор имел доступ за занавес, пока они были ещё живы? И одного его вердикта о смерти было достаточно? Никто больше ничего не проверял?
— Вроде да, — медленно ответила я, чувствуя, что Урсула явно что-то нащупала.
— Дай угадаю: доктор был американец?
— Кажется… я не уверена… Думаю, там были и другие врачи, только я не знаю, проверяли ли они тела. К чему ты ведёшь?
— Сейчас поймёшь. А перевозкой тел и кремацией кто руководил? Тоже американцы? Не ОСС, случайно?
— Я не… Чёрт, не знаю я. Ты же знаешь, какие они, эти агенты; они же не объявляют во всеуслышание, что они из ОСС. Вполне может быть.
— Вот именно. — Урсула заулыбалась.
— Что ты имеешь в виду?
— Да ничего конкретного, так, размышляю вслух. Раз уж они из под самого носа союзников ещё летом сорок пятого почти тысячу человек вывезли — разыскиваемых военных преступников, между прочим — для своих научных проектов, военных наук, разведки, медицины, да и ещё кучи чего… Чего им стоило ещё одного таким же образом вывезти?
Я с трудом сглотнула, впившись в подругу взглядом.
— Ты хочешь сказать, что они каким-то образом вмешались в его казнь? Что его и вовсе не повесили?
— Родная, меньше всего я хочу вселить в тебя напрасную надежду. Но это единственно возможный вариант. Другого объяснения я всему происходящему просто не нахожу.
— Но зачем им так рисковать перед лицом у своих союзников, когда они запросто могли вывезти его через границу, как только арестовали, ещё в мае сорок пятого? Это же просто нелогично!
— А может, он им тогда был не нужен. Может, он молчал сначала, надеялся отделаться коротким сроком, а когда понял, что они его вешать собрались, выдал им какую-то сверхважную информацию в обмен на свободу или что-то в этом духе?