Эрнст конечно же решил сделать всё ещё хуже и нежно погладил Отто по плечу.
— Ну, не обижайся. Это было всего один раз, и совершенно ничего не значило. Ты всё равно мой самый любимый.
— Пожалуйста, убери руку. — Отто отодвинулся от него с наигранно брезгливым выражением лица, отчего Эрнст расхохотался ещё громче.
— Так что за новости из Австрии? — Эрнст всё же решил вернуться к серьёзным вопросам.
— Ну, с новостями о твоём новом семейном положении конечно не сравнятся, но… Всё же что-то есть. Укрепление альпийского редута и новой ставки фюрера, если он конечно решит туда ехать, идёт полным ходом, как и временное хранилище для всех экспонатов для будущего музея фюрера. Если его вообще когда-нибудь построят.
— Ты уже начал свозить туда эти экспонаты?
— Да, перевожу потихоньку. С той скоростью, с какой союзники движутся с запада, выбора у нас другого не остаётся, иначе все эти бесценные предметы искусства окажутся разрушены воздушными ударами и артиллерией. Я просмотрел списки и… Вся коллекция стоит сотни миллионов. Если нам удастся — не хочется конечно этого говорить, но как солдат я-то понимаю, что вероятность проиграть войну у нас весьма велика — если мы сможем хотя бы часть этой коллекции перевезти на одну из подлодок, а оттуда в какое-нибудь тёплое местечко в Южной Америке и продать её там на чёрном рынке, мы сможем обеспечить себе вполне безоблачную новую жизнь.
— Что-то мне подсказывает, что ты уже и место выбрал? — Эрнст приподнял бровь, ухмыляясь своему другу.
— Вообще-то выбрал, — с гордостью ответил тот. — Ты же мне сказал начинать работать над планом Б, вот я и работаю.
— Молодец. Потому что этот план нам ох как нужен.
Американец открыл мне дверь и быстро глянул мне через плечо, чтобы убедиться, что я пришла одна. Я специально велела своему водителю ждать меня внизу после того, как тот помог мне принести два больших чемодана к двери агента контрразведки. Флоран, как он мне представился при нашей самой первой встрече, вопросительно взглянул на чемоданы.
— Не поможете мне их внести внутрь? — спросила я его вместо приветствия. — Мне нельзя поднимать тяжёлое.
— Конечно. Проходите, прошу вас.
Флоран впустил меня к себе в номер и внёс оба чемодана вслед за мной.
— Рад снова вас видеть, миссис Фридманн. — Мы обменялись рукопожатиями. — Признаюсь, я не ждал, что вы сами выйдете на связь через ваших людей в Берлине. Полагаю, это что-то важное? Рудольф сказал, что вы хотели поговорить вдали от любопытных глаз.
— Всё верно. Но сначала откройте чемоданы, пожалуйста.
Американец слегка нахмурился, но всё же положил один из чемоданов на стол и открыл его. Если раньше его лицо выражало простое любопытство, то сейчас оно превратилось в маску самого настоящего шока.
— Невозможно… — Едва прошептал он, беря в руки одну из пачек новёхоньких купюр из чемодана.
— Как видите, очень даже возможно. — Я провела пальцами по ровно уложенным внутри пачкам.
Он вынул одну из двадцатидолларовых банкнот из пачки, извлёк вторую из своего бумажника, подошёл к окну и поместил обе купюры рядом, сверяя их. Он долго тёр бумагу пальцами, нюхал краску и даже подносил каждую из купюр на свет.
— Постойте, какая из них была моя? — наконец проговорил он после нескольких минут и оглянулся на меня в растерянности.
— Вряд ли вы теперь это узнаете. На прошлой неделе я отвезла такие же два чемодана в банк, и даже их лучшие специалисты не смогли отличить подделку от настоящих.
— Так им всё-таки удалось. — Флоран кивнул несколько раз, а затем глубоко вдохнул, заставляя себя собраться. — А от меня чего хотите? Просто хотели показать мне деньги?
— Нет. Деньги ваши. Можете их оставить себе.
Недоверие отразилось на его гладковыбритом лице, но всего на секунду.
— Как я понимаю, это не просто щедрый жест? Вы хотите чего-то взамен?
— Да, это так. — Я присела на стул и подумала о том, как бы лучше начать этот непростой разговор. — Я пришла попросить об одолжении.
— Должно быть, немаленьком. — Американец кивнул на чемоданы, полные денег.
— Так и есть. — Я неловко заёрзала на стуле. — Мой муж сказал, что ваш офис предложил ему должность после войны, а также пообещал позаботиться о наших новых документах.
— То предложение по-прежнему в силе. Никто не станет чинить вам никаких проблем; ваша безопасность нами гарантирована.