Вафельницу наконец доставили. К ней была приложена брошюра, в которой говорилось, что «пользоваться вафельницей под силу даже ребенку». Это и навело Дороти на мысль препоручить агрегат одному местному мальчишке, чему тот был несказанно рад. В результате то вафельницу приходилось чинить, то всю прибыль съедал мальчишка.
В конце концов в городе Сан-Диего с «Карнавальной компанией» приключилась беда. Виной всему был один их сотрудник по прозвищу Док. Док торговал «Волшебным пятновыводителем» – покупал в ближайшей лавке хозяйственное мыло по пять центов за кусок, разрезал на части, каждую заворачивал в блестящую фольгу и продавал уже по двадцать пять центов.
Но, похоже, этот Док вечно все делал не так, и в каждом городе оставлял вереницу обманутых мужей. Это-то его и сгубило: в Сан-Диего он не только продал жене бакалейщика «Волшебного пятновыводителя» (сделанного из мыла, купленного на десять центов у ее же мужа) на четыре доллара, но вдобавок воспользовался ее доверчивостью, а еще стащил из спальни часы бакалейщика. Часы стоили семьдесят пять долларов, поэтому бакалейщик рассердился и донес на Дока властям.
Помощник шерифа Сан-Диего взял след и настиг «Карнавальную компанию» в городке под названием Санта-Барбара. Оказывается, этот помощник шерифа был личностью известной: он не только был родом из старинной и обеспеченной семьи, но еще очень следил за нравственностью девиц, стоящих на пороге совершеннолетия. К тому же он был членом совета директоров исправительного дома для малолеток, а делом жены бакалейщика занялся лично потому, что она как раз была выпускницей этого заведения, и ее низкий моральный уровень давно не давал ему покоя.
Так вот, помощник шерифа приехал на ярмарку в Санта-Барбару рано утром, когда публика еще не собралась, и увидел Дороти, сидевшую у палатки Ле Вино и наблюдавшую за тем, как миссис Ле Вино вышивает ночной чепчик. Он подошел к миссис Ле Вино и спросил про Дока, но взгляд его то и дело устремлялся к Дороти. И практически с этой минуты стало ясно, что его служебный долг – передать Дока в руки правосудия, но душа его тянется к Дороти. На Дока он вообще закрывал глаза, и Док до того обнаглел, что не пропускал ни одной юбки, а «Пятновыводителем» торговал направо и налево. Помощник шерифа же был занят только одним – как бы зажать Дороти где-нибудь в уголке и начать ей рассказывать про то, что в ее возрасте надо выбирать людей нравственных, вроде него, которые помогут ей из юной девушки стать взрослой женщиной.
Просто удивительно, как Дороти дожила в «Карнавальной компании» до шестнадцати лет, толком и не узнав жизни. Вот когда мне было всего тринадцать, я пела в церковном хоре, и почти каждый из мальчиков со мной об этом заговаривал, а некоторые шли еще дальше. Но «Карнавальной компании» до церковного хора было далеко. Потому что для «Карнавальной компании» нет ничего святого, они вечно при Дороти отпускали шуточки насчет «любви», и Дороти так со смехом все и воспринимала. В церковном же хоре любовь – дело святое, о ней говорят только шепотом, и поэтому она окружена ореолом тайны. А таинственное всегда притягивает. Поэтому в нашем церковном хоре любви было гораздо больше, чем в «Карнавальной компании», для которой ничего святого нет. Так что у Дороти было совершенно не правильное отношение к этому предмету, а ведь в эти годы она как раз должна была мучиться проблемами девичества, размышлять о жизни и ждать чего-то необыкновенного.
Глава 4
По-моему, если девушка в шестнадцать лет нисколько не задумывается о том, какое будущее ждет ее с «Карнавальной компанией», она делает первый шаг к пропасти.