— Так что ты до сих пор сидишь? Пойди, поставь чайник, мы сейчас с Анной отправимся на кухню и оценим твое кулинарное мастерство. Верно, милая?
Анна, улыбнувшись, кивнула.
— Может и сестру твою позвать? Она весь день не ела, — поинтересовался Михай.
— Это плохая идея, вы только разозлите ее. Она выйдет из комнаты, лишь, когда сама пожелает.
— Ну, и ладно. Значит, сами все съедим, — подмигнул Анне Михай.
На первый взгляд комната казалась абсолютно темной. Когда глаза привыкали к мраку, можно было заметить свет уличного фонаря, который, как вражеский лазутчик, проникал через распахнутое окно, и тускло рассеиваясь, вырисовывал черты скромного интерьера спальни. В комнату через окно также струился пряный аромат роз, растущих прямо у стены дома. Легкий ветерок ласкал лепестки, с каждым разом усиливая тягучий цветочный запах. Обезумевшие от августовской жары сверчки устроили в саду шумный концерт. Их оркестр даже перекрывал звук телевизора, доносящийся из гостиной.
Кристи сидела на широком подоконнике, упершись ступнями в деревянную раму. Ее лицо выглядело мертвецки бледным. Оно не выражало ничего. Темные глаза были пусты, словно их хозяйка действительно была мертва давным-давно. Кристи курила. Она медленно выпускала дым, наблюдая, как он превращается в фантастические фигуры, стремящиеся к темному небу, усыпанному мириадами звезд. Девочка любила наблюдать за дымом, он ее успокаивал.
Кристи сделала последнюю затяжку, потушила сигарету о подоконник и выбросила окурок в розовые кусты. Спустившись с подоконника, она торопливо подошла к двери, прислушалась. В гостиной звучали монотонные голоса. Проверив, заперта ли дверь, Кристи, для надежности, взяла стул и спинкой подперла ручку. Убедившись, что в комнату к ней не попасть, девочка схватила с постели небольшой рюкзак, накинула на плечо и, подойдя к окну, взглянула вниз. Невысоко. Толстые ветки плюща помогут ей забраться обратно, а спуститься вниз, она может одним прыжком. Правда существует вероятность поцарапаться о шипы роз. Но раны ее не страшили. Ей нужно было отправиться в город.
Кристи помнила это место. Она не забудет никогда, что случилось здесь. Она должна отыскать обидчиков и совершить возмездие даже ценой своей жизни.
Кристи села на подоконник и свесила ноги вниз. Девушка прыгнула. Ни одна ветка не хрустнула. Ни один лист не сорвался с куста. Она растворилась в ночи и исчезла во тьме, словно кошка, отправившаяся на охоту.
Глава 4
Утро было ясным. Ярко-голубое, августовское небо слепило глаза, обещая жаркую сухую погоду. Легкий ветерок, колышущей ночью лепестки роз, стих, уснув в густых ветвях деревьев. Цветы на клумбах полностью раскрыли свои бутоны. Тягучий, как карамель, аромат окутал сад и прилегающие к нему территории, опьяняя случайных прохожих. Утреннюю тишину нарушал оркестр цикад, прячущихся в высокой траве. Музыканты разошлись не на шутку. Их стрекот разносил по всей округе победный марш.
Констанца в цветастом фартуке, напевая незатейливую мелодию себе под нос, сервировала стол к завтраку. За много лет ее настроение впервые было восхитительным. Она чувствовала, что вскоре все изменится.
На кухню вошла Анна, сладко зевая. Девочка с наслаждением вдохнула аромат свежеиспеченной сдобы и распустившихся за окном роз.
— Как вкусно пахнет, — одарила она похвалой хозяйку дома и плюхнулась на стул.
— Булочки по рецепту моей покойной тетушки. Сейчас дам тебе отведать, — улыбнулась Констанца и протянула рогалик с аппетитной золотой корочкой.
Анна взяла еще теплое лакомство в руки, но есть не стала.
— Доброе утро, — Михай вошел на кухню, чмокнул жену в щеку и потрепал Анну по волосам, — так, что тут у нас раздают? Ага! Знаменитая выпечка тетушки Милены.
Михай взял рогалик с корзиныи тут же откусил его. Зажмурившись от удовольствия, как кот, он с наслаждением стал пережевывать сдобу. Анна удивленно посмотрела на него, затем на свою булочку, потом перевела взгляд на Констанцу.
— А перед едой молитву произносить не станем? — голос Анны звучал растерянно.
Супруги переглянулись. Констанца улыбнулась и подошла к девочке, присев рядом с ней на корточки. Она взяла ее свободную руку в свои ладони и с теплотой произнесла:
— Милая, молиться каждый раз перед едой не обязательно. Господь читает твои мысли. А я уверена, что ты частенько благодаришь его. Нет нужды произносить вслух каждый раз. Он знает все!
— Если ты захочешь поесть, то ты всегда можешь сходить на кухню и взять, что пожелаешь. А в своих молитвах поблагодаришь Бога, — добродушно произнес Михай.
Анна с сомнением взглянула на опекунов, затем на рогалик в руке.
— Мама не разрешала нам приступать к еде, пока не произнесена молитва.
— Ну, если мы будем каждый раз следовать этому правилу, то я похудею, — рассмеялся Михай, погладив себя по животу, — мы все похудеем, и нас унесет на Северный полюс ветром. Да и вообще, мне противопоказано быть голодным.
— Это почему? — Удивленно вздернула брови Анна.
— Когда я голоден, то я зверею и хочу слопать маленьких девочек. Ррррр!!! — Михай поднял руки вверх, словно медведь лапы, и медленно, шатаясь из стороны в сторону, стал приближаться к Анне.
Девочка завизжала, прижалась к Констанце, с любопытством выглядывая из-за плеча. Михай внезапно остановился. Взглянув на рогалик в руке, он быстро запихнул его себе в рот и довольно погладил себя по животу. Анна звонко залилась смехом.
— Чудеса! Я перекусил и снова стал человеком. Теперь ты понимаешь, что мне совсем не хочется есть маленьких девочек. Лучше я съем еще одну булочку, испеченную моей любимой женой.