— Люди меняются. Кто-то в лучшую сторону, кто-то в худшую.
— Дай телефон или подвинься, чтобы я пробралась на переднее сидение.
— Прекрати истерику! Глянь вперед, твой священник возвращается живой и здоровый. Я надеюсь на это.
Виржилиу подошел к машине и, открыв дверь, сел за руль.
— Что там? — нетерпеливо прошептала Анна.
Священник улыбнулся. Закрыл дверь и повернул ключ зажигания.
— Ничего опасного. Почти. Если не считать, что моя мать вернулась раньше времени и решила приготовить кучу вкусных вещей, дабы сделать утром сюрприз. Нам это грозит перееданием, возможно ожирением, и упаси Господи, сахарным диабетом.
— Ура, Констанца вернулась! — довольно воскликнула Анна и захлопала в ладоши.
— Ага, прекрасно, — Кристи, эта новость совершенно не обрадовала, — И как мы ей объясним то, что ты, нас неизвестно куда возил в два часа ночи. И у меня повязка на пол лица.
— Не знаю. Наверно, придется рассказать правду. Она должна знать. Маму это тоже касается. Из-за этого психа погибла ее дочь. И даже, если мы соврем, что например, ты Кристи — упала лицом на садовые грабли, и мне пришлось вести тебя в больницу. То, что скажем, когда завтра придется ехать в полицию и давать показания?
Девочки молча переглянулись.
— Ладно, расскажем правду. Но приготовь своей матери графин валерьянки и нашатырный спирт. После услышанного, ее, наверняка, придется приводить в чувство и успокаивать. Иначе она затопит слезами весь квартал, — согласилась Кристи и осторожно дотронулась до щеки. Рана не болела, еще действовала анестезия, но неприятное чувство осталось, словно монстру удалось оторвать, вместе с плотью, кусок души.
Адвоката нашли утром. Далеко ему не удалось уйти. Его тело лежало на серых холодных камнях, в неестественной позе у подножья моста. Он был в одном халате, пропитанном собственной кровью. Ступни содраны до мяса, словно он долго плутал по лесу босиком. Обувь рядом с ним не нашли. Видимо, он бежал впопыхах с места преступления.
Может, муки совести или страх перед тюрьмой, заставили его спрыгнуть с моста. Полиции предстояло в этом разобраться. Второе самоубийство в тихом городке, который вскоре превратится в настоящий осиный рой, где соберутся журналисты.
Известный всеми уважаемый юрист оказался не только суицидником, но и насильником. Правоохранительным органам предстояла огромная куча работы: отыскать всех жертв маньяка, расспросить свидетелей, собрать улики, составить отчеты.
Местные сплетники не могли нарадоваться. Еще много лет они будут перебирать факты, слухи и прочую дребедень, обсуждая каждую деталь, по вечерам, за кружкой пива или играя в карты.
Полиция провела обыск в доме у реки и обнаружила, помимо кассет, множество других доказательств. Маньяк хранил трофеи. Среди них был плюшевый медвежонок Анны и рюкзак Кристи. Ко всему прочему, местный психиатр, пострадавший от рук преступника, предоставил служителям закона медицинские карты пострадавших. Он попросил разрешения участвовать в закрытие дела, чтобы выяснить мотивы преступника и охарактеризовать его поведение. Доктор хотел знать — почему Мирел стал таким? Что вынудило его совершать грязные и отвратительные поступки, сопровождаемые ярко выраженным садизмом? Как ребенок, выросший в благополучной и обеспеченной семье, предпочел добропорядочному образу жизни, причинять боль и страдание невинным девочкам, доводя их до безумия?
Оставалось много вопросов, которые требовали ответа. И на этот раз, время играло за команду победителей.
Кристи стояла у окна и молча наблюдала, как первые пожелтевшие листья, нехотя, отрываются от ветвей, и медленно кружа, опускаются на землю, образуя дивный осенний ковер.
Девушка услышала, как в комнату кто-то вошел. Шорох плотной ткани, дал ей понять, что это — священник. Его сутана выдавала его не только в шуме толпы, но и в тишине. Виржилиу подошел к окну и встал рядом с девушкой. Он взглянул на осенний сад и улыбнулся.
— Природа умирает, чтобы вновь возродиться и с новой силой вступить в борьбу с холодами, с засухой, с человеком…
Кристи повернулась к нему. На ее щеке, неровными полосами, виднелся багровый шрам.
— Вечно вы пытаетесь философствовать, святой отец. Я не Анна, я не так начитана. Объясняйтесь простыми словами, доступными моему маленькому куриному мозгу. Вот когда, получу диплом психиатра, тогда может быть пойму ваши умные мысли.
Священник осторожно взял руку Кристи в свои ладони и серьезно взглянул на нее:
— Однажды боль пройдет, и ты не успеешь оглянуться, как в твоей жизни все зацветет и покроется яркими красками. Но это произойдет лишь в том случае, если ты перестанешь возвращаться в прошлое, повторять Его слова и начнешь жить с чистого листа.
Кристи горько усмехнулась и отвернулась от священника, стараясь скрыть слезы, но руку не вырвала из его ладоней.
— Вы думаете, я не пытаюсь? То, что его тело мертво, еще не означает, что он отпустил меня. Я чувствую этот запах! Констанца и Михай выкопали все розы в саду, а вы даже убрали их с церковной ограды, но ваши действия напрасны. Вам не уничтожить все цветы в мире, чтобы они не напоминали мне о Нем, о том, что монстр сделал со мной.
Виржилиу кивнул и еще крепче сжал руку девушки.
— Трудности в этом мире даются нам не просто так. Они помогают нам преодолеть страхи, сомнения, отчаяние. Они укрепляют нас. Благодаря испытаниям, мы обретаем веру, мы не теряем надежду и мы ценим любовь!
— Да, и если вера моя будет крепка, мне не страшны будут ущелья, бурные реки, безграничные океаны. Благодаря вере, я миную их невредимой! Ибо, вера моя, словно мост из цельного камня, которому не страшны ни лютые ветра, ни земные войны, ни губительные наводнения!