— Вы действительно стерва, — улыбнулась Катя. Беззлобно, скорее с восхищением. — Только то, что я вам скажу, должно остаться между нами.
— Но мои коллеги…
— Вы все еще его любите? — перебила она меня.
Можно закосить под дуру, хотя вряд ли прокатит, если девушка про меня наслышана, можно ответить очередной остротой, но это не поможет расположить ее к себе. Поэтому…
— Нет, — ответила, прекрасно понимая, о ком она говорит. — Я просто хочу разобраться.
Катя как будто обдумывала ответ, вглядываясь в мое лицо, но, видимо, не найдя на нем никаких признаков лжи, выдохнула:
— Наверное, ни с кем Марина не общалась в редакции так, как со мной. Она, по сути, была довольно одинока. Пожилая мать, которая постоянно ухаживает за сестрой-инвалидом, парня нет, друзей нет, только коллеги и старые приятели со школы и института. Во мне она нашла какую-то отдушину, хоть что-то говорила, чем-то делилась. В последнее время я заметила, как она изменилась. И тут меня осенило — парень. У нее появился парень. Невзначай спросив, узнала, что так и есть. Подробностями Марина не делилась, имен не называла, но началось это месяца два назад. А за неделю до гибели она заходила в редакцию и выглядела, скажем так, не очень. Обмолвилась, что только из больницы, бегая постоянно в туалет. Я в шутку предположила, что она беременна. Но взгляд ее заставил меня замолчать.
— Стоп! — прервала я Катю. — В отчете о вскрытии не было беременности.
Она развела руками:
— Не знаю, что там было, но при нашей последней встрече она погрузилась в статью, над которой работала, и сказала задумчиво: «Надо бы у моего поинтересоваться, он-то должен знать, сколько им светит». Вот я и спросила, у какого такого моего. Она улыбнулась и ответила: «Он красивый, веселый, обаятельный. И незаменимый консультант для моих статей».
Каждое ее слово отдавалось нервной дрожью в щеке, которую я даже не могла контролировать. Я мысленно себя призывала: «Ивонна, трезво мыслить! Трезво мыслить!»
— Вы, — почувствовала, как голос все-таки дрогнул, — думаете, что ее парень был юристом?
Катя лишь кивнула, а у меня в голове бились слова: красивый, обаятельный, юрист… Может, старая любовь все-таки не ржавеет?
Глава 8
Я незаметно выскользнула из здания, подгадав момент, когда и Леша, и Ботаник стояли спиной. Мне просто необходимо было подумать. А еще позвонить Клементьеву.
Костик ответил не сразу. Может, перекраивает очередную грудную клетку? Я мерила шагами тротуар перед входом, придумав несколько теорий заговора и забив голову до боли в висках. Наконец Клементьев перезвонил.
— Да? — коротко и немного нервно бросила я, подняв трубку.
— И чем снова патологоанатом может помочь прекрасному адвокату?
— Лебедева не была беременна? — выпалила без прелюдий.
— Геморрой мне в зад, Ивонна! — воскликнул Костя. — Ты думаешь, я не сказал бы об этом? Или считаешь меня настолько некомпетентным, предполагая, что я мог это пропустить при проведении вскрытия?
— Нет-нет, ты, конечно, профи в своем деле, но…
— Слушай, ты что-то сама на себя не похожа. Что там у вас происходит?
— Да все по-прежнему. Просто одна из коллег Лебедевой предположила, что она беременна, вот и…
Я услышала, как Клементьев защелкал мышкой, видимо, начав искать что-то в компьютере, а потом сказал:
— Знаешь, матка-то была у нее немного увеличена, но я не придал этому особого значения. Тут бы более точную информацию мог дать акушер-гинеколог, если показать ему отчет о вскрытии.
— Спасибо, Кость.
— Обращайся, если что.
Ботаник с Лешей появились через минут пять, когда я уже начала искать в интернете консультирующих гинекологов. Бывший заглянул через плечо в мой смартфон и удивленно спросил:
— А зачем тебе?..
— На гонорею хочу провериться, — слишком резко ответила я, а Ботаник смущенно кашлянул.