Ему мороженое нельзя есть.
Голос мамы постепенно креп, набирал силу. В обычных словах звучало: «Ну сейчас вам будет, ягодки мои! Те еще ягодки!»
Но мама недооценивает наших друзей. Среди них дураков нет.
– Ах, как жаль! - сказал печально Сережкин. - Я как раз от врача иду. Наверное, Алеша меня дома дожидается. Спасибо, до свидания. Только не говорите, пожалуйста, моей маме, что я мороженое без разрешения ел. Я вас очень прошу, горло у меня уже прошло.
Сережкин, хотя и умница, он еще и очень вежливый.
Дверь захлопнулась, Сережкин вызвал лифт, Алешка свесился через перила, окликнул его и показал большой палец.
– Предупреждать нужно, - проворчал Сережкин. - Пожалуйста.
Мы выждали еще сколько положено и пошли домой. Алешка не дал маме рта раскрыть, затараторил:
– Извини, мамочка, задержались. Сережкин в поликлинику ходил, мы его подождали. Хочешь, Дима посуду помоет? Или в магазин сходит?
Конечно, хочет. Кто ж от таких предложений отказывается? Я об этом каждое утро мечтаю.
Я мыл посуду, а Алешка говорил:
– В общем, Дим, нам теперь все ясно. И с этими аптеками, и с этими единоборствами, и с фельверками. Нам все ясно?
– Кому ясно? - уточнил я, намыливая тарелки. - Кому это вам?
– Вам, Дим, это нам с тобой.
Нам с тобой, подумал я, не по пути.
– Смотри, Дим. Кто-то в нашем районе создает наркотик. Химия! Запомни! Ночью к нашей школе подъезжала заграничная иномарка! Запомни! Твои друзья все время бегают по аптекам. У них - хронический насморк. Все запомнил? Запоминай еще. В нашей школе появился новый учитель химии. А старого, Кажется-Женю, вывели из строя. Новый учитель сделал подпольный химический кружок. И драчливую секцию всяких «Вам дам!».
– А зачем? - Я почти все понял, кроме «драчливой» секции.
– Этого я еще не знаю, - признался Алешка. - Но догадаюсь. Иди в магазин, а я пока буду думать.
Теперь он вдруг проявил огромный и, я бы сказал, не совсем здоровый интерес к химии. Науке загадочной, непонятной и, в общем-то, далеко не всеми любимой. Началось с того, что он приступил к маме со странными вопросами:
– Ма, а ты химию любишь?
– Очень, - призналась мама.
– Больше, чем папу?
– Ну нет, конечно. Иначе я не вышла бы за него замуж, а работала бы над диссертацией.
– Не жалеешь? - спросил папа, входя в комнату. Он, по своей профессии, даже если не слышал разговора, всегда догадывается, о чем идет речь.
– Диссертацию?
– Меня.
Мама засмеялась, а Алешка снова направил разговор в нужное ему русло:
– Мам, а химия может все?
– Конечно, - гордо ответила мама. Так гордо, будто она была родной дочерью этой самой химии. - Все вокруг нас - это результаты разумных, управляемых человеком химических процессов.
И этот человек, конечно, наша мама.
– А как ими управлять? - спросил Алешка.
– А тебе зачем? - насторожилась мама.
– Интересно же!
Тут уж мама не могла устоять. А папа сказал:
– Ему все интересно.
Алешка на это - никакого внимания. Только пояснил свой вопрос:
– Вот, мам, вот есть какая-то вещь, которая не существует…
– Выражайся яснее, - попросил папа. - Как это? Вещь есть, но ее не существует.
Алешка опять - ноль внимания, увлекся. Но мама его поняла.
– Ты хочешь сказать: можно ли с помощью химии создать какое-то новое, несуществующее в природе вещество, так? Я правильно тебя поняла? Так вот: созданы, создаются и будут создаваться всегда миллионы новых веществ. С помощью химии.
– Табуретки, например, - сказал папа.
– В том числе, - сухо, поджав губы, отрезала мама. - Во всяком случае - краска для табуреток…
– А наркотики? - прервал Алешка.
– Что?! - взвыли в один голос мама и папа.