А наш участковый даже заходит к нам домой, посоветоваться с папой.
– Супермаркет ограбили? - спросила мама. - Давно пора. Там такие цены!
– Если бы, - вздохнул папа с явным сожалением. - Тут дело позагадочней. Понимаешь, кто-то тайком доставил в больницу странного человека. С потерей памяти. Он забыл даже, как его зовут. Но в остальном - совершенно нормальный. Даже таблицу умножения помнит. И таблицу Менделеева наизусть знает.
– Точно - ненормальный, - вздохнула мама. - Таблица Менделеева… Разве нормальный человек ее выучит?
Мама знала, что говорит. Она когда-то, до безработицы в науке, была химиком. А теперь, как она говорит, «на кухне химичит».
– Вкололи ему что-нибудь, - сказала мама. Она ведь тоже телевизор смотрит. Хронику происшествий. - Разборки бандитские.
– Да нет, - возразил папа, принимая от мамы чашку кофе. - Медэксперт следов инъекции не обнаружил. В общем, никто его не колол. Но самое странное, мать, не в этом. Сюжет с этим незнакомцем показали по телевидению. И тут же отозвался знаешь кто?
– Знаю, - сказала мама, наливая себе кофе. - Кот Матроскин.
Тут папа растерялся. С ним это очень редко бывает. Почти никогда.
– Откуда известно? - пришел в себя папа.
– Из первоисточника, - спокойно ответила мама.
И папа тут же врубился - все-таки не зря он полковник милиции.
– Наши разбойники?
– Димка. Выполнил свой гражданский долг. - Это мама так погордилась. - Но, по-моему, отец, они знают гораздо больше, чем ты.
– Уши надрать? - деловито спросил папа.
– Потом, - сказала мама. - За все сразу.
– Но дело-то серьезное, - папа отставил чашку, взялся за сигареты. - Понимаешь, мать, этот Лапушкин, потерпевший, явно что-то знает и кому-то мешает. Вначале его вывели из строя побоями, а потом лишили памяти. Что-то за этим кроется очень серьезное. Так что нашим парням уши надо надрать заранее, для профилактики.
– Меня больше беспокоит, - сказала мама, - что они подозрительно в наш парк зачастили. Сам знаешь, неспокойно там.
– Там как раз есть кому за ними присмотреть, - успокоил ее папа. - Правда, этот человек сейчас не совсем в строю, но вот-вот снова в строю будет.
– Загадки какие-то, - мама пожала плечами. - Запру-ка я их дома.
– Давай, - согласился папа. - До совершеннолетия. А еще лучше - до пенсии.
В дружной семье люди, как я давно заметил, взаимно обогащаются. Учатся друг у друга. Мы с Алешкой, например, научились у папы стрелять из пистолета, водить машину, соображать иногда. У мамы мы научились жарить яичницу и варить сосиски, таскать по квартире пылесос, мыть посуду и выносить ведро с мусором.
А мама научилась от нас с Алешкой подслушивать. И всегда оказывалась в курсе всех наших дел.
В общем, мы взаимно обогащались. Информацией.
И когда папа перед сном заглянул к нам и в строгой форме посоветовал не вмешиваться в чужие дела, Алешка очень заинтересованно спросил его:
– Пап, а ты помнишь свои школьные годы?
Папа поплыл:
– Конечно. Самые счастливые годы в жизни каждого человека.
– Ты, наверное, хорошо учился? Иначе полковником не стал бы.
– Ну! - гордо вскинул голову папа. - Отличником был.
– И не прогуливал? - восхитился Алешка.
– Никогда! - Папа даже в грудь себя ударил.
– И не хулиганил в школе? - Восторгу Алешкиному уже не было предела: вот какой у нас батя! И вот какой у него артист младший сын.
Но папа уже что-то почувствовал и осторожно спросил:
– А что? В чем дело?
– Гордимся, - сказал Алешка. - Стараемся на тебя похожими быть.
– Да! - добавил и я. - Хорошо учиться, уроки не прогуливать, окна в школе не бить… Ты, пап, наша гордость.
– Ну, не надо так уж преувеличивать, - и папа стал незаметно перемещаться в кабинет. - С чего вы взяли?
– А мы твои фотографии видели. На стенде. Его в День школы повесят на самом видном месте. Школа должна знать своих трижды героев.