Манимая призраком вечно трезвого Гришки я не заметила, как добралась до его дома.
Гришкина бабка оповестила о себе раскатистым храпом из-за занавески. Сам братец-кролик сидел за кухонным столом в окружении пустых и не очень бутылок и пребывал в мрачном настроении.
— Чего невесел, голову повесил? — поинтересовалась я, ставя перед ним стакан, наливая в него воды из бочки и ссыпая туда порошок из трав.
— Отравить меня хочешь, зараза? — пьяно-мрачный вопрос не удался, потому что произнести его удалось только с третьего раза.
— Ты пей, пей… — посоветовала я, не обратив на его слова никакого внимания, и уселась рядом, подозрительно обнюхав все бутылки. — Ну и гадость… Пей говорю, плохого не посоветую, а не выпьешь, так я тебя лопатой…
— Чтоб ты провалилась… — уж не знаю что подействовало, мое спокойствие ли обаяние, но он выпил.
— Ну, не отравила? — ехидно поинтересовалась я, когда Гришка уже более трезво взглянул на мир. — Цени мою доброту. Действует ведьмина травка?
К чести своей он даже покраснел немного.
— А чего, не ведьма что ли? Ведьма она и есть… — к концу предложения голос совсем стал тих и бестелесен.
— Ведьма, — согласилась я. — Теперь вот и до тебя добралась. Чуешь конец свой?
Краснота лица спала разом, кожа стала пепельно-серой.
— Ах ты… — он даже встать не успел. Глаза закатились, и он кулем свалился на пол. Я подождала с минуту, затем вздохнула и подхватила его под мышки, утаскивая в закуток за печкой, где был виден край разобранной постели.
Уложив спящего, я утерла пот со лба и огляделась в поисках подходящей посудины. Зачем, спрашивается, я в это ввязалась? Он все равно не бросит пить — продержится немного и снова начнет…
Но, по крайней мере, я добуду камень. И хоть немного облегчу жизнь его отцу.
А вообще, странно как-то получается. Отец — здоровый мужик, страдает ожирением и отдышкой, сын — алкоголик, хотя у папаши явно есть шанс отправить его в город и сделать человеком, что с матерью вообще неизвестно…
Как будто кто-то специально сживает со свету семью.
А надо ли мне в это лезть? Если их действительно прокляли, я только привлеку лишнее внимание местной ведьмы.
С другой стороны — так взять и пройти мимо?
Я сбежала из города, чтобы избежать зла, которое не могла больше выносить. Но больше мне бежать некуда. И этот бастион я буду охранять даже ценой собственной жизни.
Решив все для себя, я вздохнула и потащилась домой. Гришка отоспится, а завтра я его возьму в оборот…
Когда я пришла домой, дождь все еще шел, так что за неимением других дел, я до самого вечера готовилась к завтрашнему дню. Страшно всегда, когда не знаешь, с чем сталкиваешься. Проклятий множество, какое использовала ведьма не так уж важно, если видеть плетение.
Я — не ведьма. Я могу видеть, но не могу использовать. Оборотни не подвергаются проклятиям сами и не могут творить. Зато отлично умеют разрушать…
Ранним утром раздался стук в дверь.
Я не сразу проснулась — уж очень крепким был сон, зато кот все сообразил быстро и вцепился мне в ногу зубами.
За ночь печь успела остыть, дома было прохладно. Когда я бросила взгляд в окно, за ним было серо. Дождевые капли оседали на запотевших стеклах.
— Ты что со мной сделала? — злобный вопрос Гришки донесся из-за дверей. Вот принесла нелегкая, я надеялась он только к обеду сообразит, в чем дело. Но, видимо, выпить хотелось слишком сильно — что явилось еще одним аргументом в пользу проклятия.
— Да открываю уже! — раздраженно крикнула я, чтобы угомонился. Поспешно натянула джинсы, майку и накинула сверху теплую просторную рубашку. Лицо бы сполоснуть, да поесть хоть малость… Но, видимо, не судьба.
Честно говоря, к дверям я подходила без опаски и довольно расслаблено. Только этим и можно объяснить мою оплошность. Едва дверь открылась, Гришкин кулак просвистел в воздухе и врезался прямиком мне в скулу. А мог бы и зубы выбить, если б не моя реакция. Охнув, я чисто автоматически схватила первое, что попалось — а этим оказалась деревянная кружка для воды и жахнула со всей силы ему по лицу. Все произошло в считанные секунды. Кружка разлетелась в щепу, Гришка осел на пол.
— Чтоб тебе провалиться! — с чувством пожелала я, ощупывая лицо и пытаясь разглядеть насколько все плохо в мутном, затянутом патиной зеркале, висевшем за печью. На скуле, захватывая глаз, уже набухал синяк. Как я в таком состоянии его лечить буду? — Кот! Не трогай его…
Тот как раз уже собирался пометить врага пятком царапин на морде. Но кружка и так с этим отлично справилась. Будем считать, мы в расчете.