— Понимаю, — сказал Джон. — Пошли выбросы радиации в воздух…
— И не только. Продукты горения. Они накопились в атмосфере, и частично задерживали солнечные лучи. Они просто не доходили до земли — поэтому и начались холодные годы. Десять или одиннадцать лет.
— А когда же были построены Корпуса и объявлено об эвакуации? — спросил Джон.
— Ну, я не помню этого сам, я был маленьким, — сказал судья. — Но отец рассказывал, что было так. После того, как произошел этот взрыв и начался пожар, была созвана срочная научная конференция. И известные мировые ученые пришли к выводу, что, во-первых, масштаб пожара такой, что погасить его не удастся. Просто нет таких средств. И во-вторых, что он будет продолжаться годами. И через несколько лет климат непоправимо изменится, причем навсегда. Ну, по крайней мере, на сотни лет. А поскольку пожар сочетается с радиоактивным загрязнением, и продукты горения из воздуха будут попадать с дождями в воду, — то жить будет невозможно из-за загрязнения окружающей среды. И несколько месяцев все, — телевидение, интернет-издания, просто авторы сообщений, — готовили человечество к тому, что все погибнут. За несколько лет, так как загрязнение в результате пожара будет расти постепенно. И смерть человечества будет мучительна, но неотвратима. И всем говорили, что люди виноваты сами, человечество виновато само. Мол, все это из-за того, что привыкли жить, потребляя природные богатства… А потом, словно из-под земли, появилась некая международная общественная инициатива «Спасение». Вот именно они и разработали в короткие сроки проекты этих, как ты говоришь, Корпусов, которые надо было построить по всему миру, и эвакуировать в них всех людей. В очень короткие, кстати, сроки, проекты с технологией строительства, — в большинстве роботизированного — с системами жизнеобеспечения, с технологиями выращивания пищи в подземельях под ними, с тем, как их связать между собой с помощью уже существующего пассажирского трубопроводного транспорта, — эта сеть была построена за несколько десятков лет… Вопрос был, где взять на это деньги. И здесь к инициативе присоединились несколько крупнейших корпораций и богатейших семей. Они заявили, что хотят помочь спасти человечество, и, если судьба дала несколько лет на то, чтобы это сделать, пока жить на Земле не стало совсем невозможно, — то они помогут своими деньгами сделать это. И пока они строили, а на Земле становилось всё холоднее, все темнее, — люди привыкали к тому, что этого не избежать.
— А ваш отец не поверил в это?
— Да. — Судья кивнул. — Он считал, что все это — как минимум, роковая ошибка. Он был не только судьей, он был еще и проповедником. И он считал, что эта идея — против воли Бога. Не потому, что Бог хотел бы гибели человечества, а потому, что это не похоже на конец света, и Он такого не допустит. А потом к нему приехал доктор Парсон, и разъяснил, с расчётами, что должно произойти. И отец убедил общину отказаться от эвакуации. Самое удивительное, что нас оставили в покое, хотя никто нигде не принимал законов о том, что эвакуация принудительная, видимо, считали, что люди сами будут стараться избежать собственной гибели, в которую они поверили…
Теперь и Саманта сидела прямо и внимательно слушала. И даже вступила в разговор на тему, которая, понял Джон, ранее ей всегда была мало интересна. Но старик, найдя благодарного и действительно заинтересованного слушателя, явно поймал вдохновение, его голос гипнотизировал, притягивал внимание, и пропустить это мимо ушей невозможным.
— Если я разбирала это дело как прокурор, — сказала Саманта, — то у меня была бы одна из первых версий — что это было сделано намеренно. Специально устроили Большой Пожар, именно таким образом, чтобы до наступления холодных лет было время. Чтобы построить убежища, а главное — запугать людей, чтобы они сами согласились отказаться от привычной жизни, потому что были уверены, что не будет никакой жизни. А здесь — холод и черные дожди с неба, как бы в подтверждение… Владели ли тогда люди нужными знаниями, чтобы кто-то мог просчитать это?
Судья кивал, глядя на нее, как преподаватель на способную ученицу, — впрочем, таковой она для него была.
— Отец с доктором Парсоном считали так же. К тому времени все необходимые знания у человечества были. Еще за сто лет были расчеты на случай ядерной войны — по ним, именно из-за пыли, поднявшейся бы в воздух и закрывшей солнце, должна была наступить «ядерная зима». Известно было и об изменениях климата из-за больших извержений вулканов… Так что, действительно, это могли сделать специально. Отец говорил, что очень уж вовремя были сделаны проекты убежищ. И общих — Корпусов, и убежищ для тех же нескольких десятков или сотен богатых семей, из которых они затем вышли. И теперь живут где-то в тёплых краях. С точки зрения выгоды, они очень хорошо избавились от всех нежелательных соседей… в виде всего остального человечества. Но — это только мысли. А было так на самом деле, или это случайная трагедия, — мы, наверное, никогда не узнаем. Они живут себе где-то там, не вступая в контакт с нами. Может, мы им неинтересны, может, они нас презирают. За исключением того, что произошло недавно, когда у нас упал их самолёт… И то — они снизошли только до сброшенной записки. — Судья явно был в курсе всех событий, происходящих в городе и окрестностях.
— А зачем им это было?
— Экономика, Самми, экономика… Они сами открыли ящик Пандоры. Они лет двести шли к тому, что ничего другого уже не оставалось… Вспомни, как было до войны, которую они потом называли Первой мировой. Чему вас учили в школе, какой была основная характеристика жизни людей тогда? В Европе, Америке, — в развитых в то время странах.
— Очень большое неравенство между бедными и богатыми, — ответила девушка, как хорошо когда-то заученный урок. — При этом большинство людей жило в бедности, ютились целыми семьями в маленьких комнатах, не имели денег на одежду и топливо, а некоторые и на еду… И при этом — очень состоятельные люди, со своими домами, и тому подобным. В основном, тогдашний бизнес. Не так ли?
— Так, но не совсем, — покачал головой старик. Джон снова обратил внимание, что каждое движение тот делает, как бы экономя энергию тела, хотя не скажешь, что ему трудно двигаться, — учитывая, конечно, его возраст. Судья, между тем, посмотрел на него. — А вас в вашем Корпусе тоже учили так?
— Почти. Тех, кто вообще хотел учиться…
— Ну, а на самом деле свой дом мог иметь, скажем, инженер, юрист или капитан океанского парохода, а не только бизнесмен. Вот этот дом, — он повёл рукой вокруг себя, — у нашей семьи именно с того времени. А мы никогда не были миллионерами… Но большинство, действительно, жило, как даже нам бы теперь показалось, ужасно. Так было довольно долго, но потом, как они считали, ситуация начала исправляться. Обычным рабочим стали платить в несколько раз больше. Хотя работать больше или лучше они не стали. То есть, им стали платить не за работу. Работа сама по себе осталась той же, что и раньше…
— Разве это справедливо? — спросила Саманта. — Человек, который не учился ничему, и выполнял работу, для которой не требуется никаких знаний или умений, стал получать почти столько же, как тот, кто потратил годы, — и много денег — на обучение… И не только это, он научился думать, а не делать что-то механически. Они стали жить в почти одинаковых домах, разве что в разных районах, и у того, кто учился, на несколько комнат больше. Ездить в почти одинаковых автомобилях… Я читала об этом. Это назвали большой победой профсоюзов, не так ли?
— И они как раз и считали, что это справедливо. Они считали несправедливостью, когда кто-то богаче других. Их не интересовало, что он получает больше денег за то, чего не умеет делать почти никто из этих других… Но на самом деле, дело было не только в профсоюзах. Тогдашние корпорации сами пошли на это. Почему? Они считали, что, получив больше денег, эти рабочие будут покупать больше их же товаров. Они таким образом расширяли рынки сбыта. И на некоторое время это, действительно, помогло. Хотя тем, кто мог сделать больше и лучше других, — для них исчез смысл выкладываться. Исчез смысл делать что-то особенное. Ведь они если и получали какое-то улучшение своей жизни в результате этого, то незначительное. Это раньше можно было из нищеты выбиться в нормальную жизнь. А когда какой-никакой дом доступен почти каждому… И автомобиль тоже… Зачем же лезть вон из кожи?
— Я когда-то обратил внимание, — сказал Джон. — Когда читал о технике, о машинах… Все важные и действительно новые вещи, которые действительно улучшили человеческую жизнь качественно, — паровые машины, железная дорога, двигатель внутреннего сгорания, автомобиль, большинство станков и машин, самолеты и даже первые компьютеры, — когда все это было изобретено? Именно тогда, когда многие люди, как сказали бы теперь, жили в нищете. А когда они стали жить лучше, — такое впечатление, что они уже только улучшали ранее изобретённые вещи. Да, многое они улучшили очень сильно. Но с некоторых пор только думали, как уже существующее применить для какого-то нового бытового прибора… А ничего принципиально нового не было…
— Потому что одно дело, если ты из комнаты, где живешь со всей семьей, сможешь перебраться в собственный дом. Ты будешь делать все возможное день и ночь, чтобы достичь этого. А если ты и так имеешь дом, и получишь только на одну комнату больше, — ты уже не будешь прилагать таких усилий, — веско сказал судья. Было видно, что в этом он убеждён. А он, подумал Джон, хорошо знал людей, не только из-за своего возраста, но и из-за своей профессии. — Те, кто так жили, расслабились. Таков и был результат… Но самое интересное началось потом. Итак, они стали платить много за работу, чтобы эти рабочие покупали их же товары. Но если платить много работникам, — товары станут неоправданно дорогими, потому что зарплата входит в себестоимость, так? Сначала компании стали переносить производство в страны, где рабочим платили мало. И среди тех, кому платили много, начала расти безработица, — им просто нечего было делать. А потом появились работы, и стало понятно, что работа людей много где вообще не нужна. По крайней мере, там, где нужно выполнять довольно примитивную работу. Безработица стала такой массовой, что правительства стали вводить безусловный доход, — платить деньги просто так. Ты же знаешь, что это такое… — Джон кивнул. — Но этот доход был небольшой, не такой, как когда человек работал. Он позволял только не умереть с голоду и не остаться без крыши над головой. А это означало, что, когда так живет большинство, — то пришли к тому же, с чего начинали: товары никому продавать. И деньги, потраченные на тех роботов, оказались потраченными зря…
— И тогда они решили почти всех эвакуировать в Корпуса? А самим через несколько лет спокойно жить под небом, получив в свое распоряжение почти всю планету? Кроме нашего города. — Джон впервые так назвал его — «наш». — Чтобы никто не мешал наслаждаться жизнью. Да, бизнеса нет, но работы обслуживают, — как и в Корпусе, только лучше. А главное, очень хорошо понимать, насколько тебе лучше, чем тем, кого ты обманул… Хорошая жизнь! — Он задумался. — Но как же люди согласились на такое, неужели не нашлось, кроме последователей вашего отца, тех, кто был готов рискнуть жизнью ради свободы, кто не хотел ни при каких условиях жить в тесноте Корпусов? И как те, кто все это задумал, не боялись, что когда-то если не сами эвакуированные, то их дети или внуки… выйдут оттуда, поймут, что их обманули, и уничтожат тех, кто украл у них жизнь?
— Ты смотришь в корень! — сказал судья. Но вдруг прервался. Через открытую дверь в комнату вбежала собака. По колено в высоту, серая с белой грудью, с мощными лапами, лобастой головой и широкими челюстями, пёс чувствовал себя здесь уверенно. Джон сделал вывод, что это — собака судьи. В Корпусе он не имел дела с собаками, — там не разрешали держать животных, тратить на них воздух и пищу. Он подумал, а куда же люди дели своих животных при эвакуации? Неужели оставили на произвол судьбы? Но он знал, как выглядят собаки, а в городе видел их не раз, но не представлялось случая познакомиться с ними поближе.
А пес явно решил познакомиться с Джоном сам. Он подошел и ткнулся головой в колени. Джон протянул руку и погладил собаку по голове.
— Осторожно! — воскликнула Саманта. — Он может укусить! Мосс не любит чужих…
Судья, однако, молча смотрел на происходящее. Он, вероятно, лучше знал свою собаку.
А пёс открыл пасть, высунул язык и стал вилять хвостом, задевая им за ножку дивана. Пес явно был доволен. Джону было интересно, Саманта была удивлена, и только судья оставался невозмутимым. И просто продолжил свою мысль.
— Если бы Большой Пожар произошел лет на сто раньше — да, возникли бы проблемы. Но к тому времени люди изменились. И это тоже продолжалось долго… Вот скажи, ты читал и смотрел фильмы о городах до Большого Пожара. Чем они отличаются от нашего… кроме того, что у нас много руин?
Джон на минуту задумался.
— Здесь нет общественного транспорта. Вообще. Все водят автомобили, у каждого свой. Я даже думал, а что делают люди, которые не могут водить?
— Ну, таких у нас всего несколько десятков. Включая, к сожалению, и меня… Но у меня есть миссис Пикрил и помощники… Есть несколько слепых людей, двое страдают эпилепсией. А другие — просто старые, почти как я… Мы считаем, что для этих нескольких десятков человек городу проще и дешевле оплатить такси, чем устраивать автобусные маршруты. И с тем количеством людей, которое мы имеем, с большими расстояниями между домами, — город не потянет покрыть всю территорию маршрутами. А кому хочется выпить, — тот оплатит такси полностью, — улыбнулся судья. — И к тому же… Ты уже бывал на бойне?