— А почему ты говоришь, что очень дорого восстановить дом? Он разрушен не больше, чем многие из тех, что в городе.
— А потому, что здесь нужно делать дорогу, тянуть электричество… Это можно сделать за счёт города, но тогда это будет собственность города. И могут появиться соседи… За тем холмом есть еще несколько заброшенных домов, и там, за лесом… А если это сделать за свой счет, — оно будет собственное. И никто не сможет этим воспользоваться. И никаких соседей больше не появится.
— А ты не хочешь никого видеть?
Саманта задумалась на секунду и сформулировала:
— Я не хочу видеть тех, кого я не хочу видеть. Я на работе постоянно среди людей. В том числе и не луших. И дома я хочу отдохнуть от всех, кроме самых близких. — Девушка обняла Джона и положила голову ему на плечо. — А бояться? Если бы я боялась, то жила бы иначе. И работала бы в другом месте. Вот такая у меня мечта…
— А можно, мы будем мечтать вместе?
Отвечать на это потребовалось не словами, а поцелуем.
Так они и поступили.
Перекусив, они повесили на толстые деревья приготовленные бумажные мишени и устроили мини-соревнования по стрельбе. Оба стреляли очень хорошо, но у Джона пули ложились всё же ближе к центру мишени. И это при том, что из своего пистолета он стрелял впервые!
— Где ты научился так стрелять? — Смущенно спросила Саманта. Она явно не ожидала, что Джон ее превзойдёт. Выходец из пацифистского Корпуса!
— Я же тебе говорил — у нас в Корпусе был тир. И я туда часто ходил. — Джон поймал себя на мысли, что сказал о Корпусе в прошедшем времени, хотя тот, наверное, все так же возвышается серыми стенами на том же месте. Или это относилось к словам «у нас»? — А ты не любишь проигрывать!
— Нет в чём! — подтвердила Саманта. — Ни в суде, ни в таких развлечениях.
— В суде? А если обвиняемый действительно невиновен?
— Тогда я просто не выйду с таким делом в процесс. Но — хватито работе! — Она ловко перезарядили свой пистолет и вернула в кобуру.
— Ну, в конце концов, ты всё ещё лучше водишь машину. А на мотоцикле я вообще ездить не умею! Так что, — Джон улыбнулся, — твоё первенство не подвергается сомнению.
— Как ты думаешь, где ближайшие к нам люди? — Изменила девушка тему разговора.
— Даже и не знаю. Может, на тех фермах на другом берегу… А на этом — пожалуй, километрах в десяти. А что? Это хорошо!
— Конечно, хорошо. — Она мечтательно закрыла глаза. — Знаешь, одна мысль, которая пришла от работы, от того случая, когда я ошиблась, не дает мне покоя…
— Какая?
— О купания голышом! Надо попробовать!
— Ну, пробуй. А я полюбуюсь. Плаваю я тоже плохо, ты и в этом первая.
И Саманта сбросила купальник и пошла к воде, оставляя цепочку следов на песке. А потом из воды, отплыв от берега, — Джон подумал, что там, наверное, уже не достанешь дна ногами, — крикнула: «Ой, как хорошо здесь! И зря ты не пошел!» А потом, наплававшись вволю, вышла на берег.
— Иди сюда, Афродита из пены морской! — позвал Джон. — Здесь никого на километры вокруг и мягкий песочек… что еще надо?
И она подошла, опустилась на песок рядом.
… А через час, когда они лежали рядом, ее взгляд упал на часы на руке Джона.
— Ой, надо уже собираться. Нас же Дед ждет в гости… Пока ещё доедем!
К дому судьи Гернела они подъехали уже к вечеру. Дом был одноэтажный, длинный, из желтого кирпича, палисадник был обнесен кованым забором, — Джон обратил внимание на искусную работу. В целом, было очевидно, что в этом доме жили постоянно, со времен до катастрофы и по сей день. И хозяин не поменялся. Здесь ничего не изменилось, здесь будто застыло время. Ну, разве что палисадник, пожалуй, пришлось восстановить после холодных лет. Вряд ли эти роскошные цветы их пережили бы. Но и это было уже девяносто лет назад. Сбоку был заезд между домами, — судьи и соседним. И с этого заезда можно было загнать машину на участок под самым домом. Но Саманта аккуратно припарковала внедорожник на улице перед домом.
Что в этом доме все дышит стариной, было понятно с порога. Вместо дверного звонка здесь был старомодный молоточек. На блестящей цепочке. Хотя кто бы украл его в городе из дома судьи? Но так было нужно, так было правильно.
Резные деревянные двери им открыла пожилая женщина. Еще по дороге Саманта рассказала Джону, что это — миссис Пикрил, давняя экономка Деда. А еще в его доме почти постоянно ночевал кто-то из трех помощников судьи.
Они оказались в просторном холле, — у Джона разбежались глаза: у противоположной от входа стены было большое зеркало в деревянной резной раме, на стенах, обтянутых тканью, — наверно, шелком, — несколько картин, в углу — скульптура из мрамора, изображавшая женщину в какой-то древней одежде. И все это было не свезено сюда в последние годы, нет; все эти вещи явно занимали свои места десятками лет. А может, и веками.