— Это ты не будешь! А я все-таки — прокурор, и едем мы сегодня в гости не к кому-нибудь, а к судье! Так что без рабочих проблем не обойдется. Если только тебе не удастся его отвлечь. Например, разговорами о прошлом.
— Я всегда готов! Мне это очень интересно. Еще в Корпусе было интересно. Какая красота вокруг…
— И это мы еще не приехали! Там, куда мы едем, — действительно райское место.
Дорога шла через сосновый лес, но иногда, извиваясь, выводила на берег водохранилища. Берег был крутой, и Джон подумал, что когда-то, возможно, он обвалится, повлекая за собой и дорогу. Но пока за каждым поворотом открывались великолепные виды. А при взгляде на водохранилище, — и небо над ним, — чувствовался настоящий простор. Джон не уставал восхищаться этим ощущением. А воздух! Не сговариваясь, они опустили стекла в окнах автомобиля. Но то, что для Саманты было просто теплым солнечным летним днем - для Джона нечто гораздо большее… Как объяснить ей это? А может, и не нужно?
На дороге они были совсем одни, хотя Саманта ехала очень осторожно, не выезжая на встречную полосу, — дорога не отличалась шириной, и была довольно сильно разбита. Они были только вдвоем, на многие километры вокруг. И это тоже было неповторимое ощущение. Недоступное в городе, не говоря уже о Корпус.
— А что там? — спросил Джон, показывая рукой на другой берег водохранилища. Его едва было видно, — только потому, что они находились высоко над водой, он не скрывался за горизонтом. Но Джон различал там какие-то небольшие, расположены далеко друг от друга, строения.
— На том берегу? Фермы, — ответила Саманта. — А как ты думаешь, откуда мы получаем продукты? Там — настоящие фермы с настоящими фермерами. Есть и теплицы, где люди выращивают то, что именно в нашем климате расти не должно… Но не как в вашем Корпусе — автоматические теплицы и разве что не синтетическое мясо…
— Да, вкус нельзя сравнивать!
— Я же помню, как ты впервые попробовал настоящее, — улыбнулась она. — А мы же не обходимся только охотой… Многие из тех фермеров, — а их всего несколько сотен семей, — богаче большинства горожан. И наша юрисдикция на них не распространяется — ими занимается окружная власть. Хотя там той власти — полтора человека…
— А как они относятся к нам, городским?
— По-разному. Хотя судью уважают все. Но на этом берегу мы пока — на территории города. Хотя уже и в лесу.
Дорога, действительно, свернула от берега и пошла через заросли. Впрочем, по ней всё же иногда ездили. Хотя вблизи явно никто не жил, растительность не захватывала дорогу. Правда, это не спасало от многочисленных ям и выбоин. Но в конце концов Саманта свернула с асфальта на грунтовую дорогу, которая шла прямо в лес. Деревья обступили внедорожник, и Джон вспомнил, как в детстве читал сказки, где действия происходили в тёмном-тёмном лесу. Вот так, наверное, этот лес и выглядел!
— Ну, мы-то сейчас проедем, — сказал Джон, хватаясь за ручку перед собой, потому что машину нещадно бросало. Дорога представляла собой тропу, которую, если бы не её ширина, — здесь могли разъехаться две такие машины, — можно было бы принять за звереиную. — Но как ты здесь на своей красной машинке проезжаешь?
— А я и не проезжаю. — Саманта улыбнулась. — Я сюда на мотоцикле езжу!
— Вот я не знал, что ты еще и на мотоцикле ездишь! — удивился Джон.
— Я же тебе говорила — я еще та экстремалка! И мотоцикл у меня именно для езды по бездорожью.
— А, это тот, красно-белый, что стоит под навесом у нас возле дома, за твоей машиной? — Вспомнил Джон. — С поднятыми крыльями. Действительно, для бездорожья. Но ты все равно меня удивила.
— Да у нас все привыкли. Я иногда даже на работу ним приезжаю. Когда настроение есть! — Она улыбнулась. — Или когда его нет! — Саманта вывернула руль, объезжая корни дерева, торчащие из земли.
— Ну, может, и меня научишь как-нибудь, как время будет, — усмехнулся Джон.
— Почему бы и нет? Будем вдвоем кататься. Кстати, ты патроны взял? Мы же пострелять собирались.
— Да. Коробку. — Под рубашкой навыпуск у Джона была кобура с пистолетом.
Сделав поворот, дорога вдруг вышла из леса. Они оказались на широком участке пляжа, к которому подходили сосны, а с другой стороны начиналось водохранилище. А на холме рядом возвышались стены дома. Саманта остановила ипшину, и они вышли на мягкий песок. Вдохнув полной грудью, Джон посмотрел наверх, на холм с домом. Точнее, с тем, что от него осталось.
— Это и есть то самое место?
— Да. Моя мечта.
Стены из темно-красного кирпича были еще крепкими. Над ними даже сохранилась часть островерхой крыши, хотя в кровле зияли дыры. В нескольких окнах второго этажа можно было разглядеть деревянные рамы, — на расстоянии трудно было сказать, полусгнившие они или, наоборот, высохли и стали крепкими. Другие же оконные проемы представляли собой просто дыры. Сквозь них было видно кусты, выросшие в этих стенах. Джон представил себе, какой вид открывался когда-то со второго этажа — и на водохранилище, и на лес…
— Ты говорила, что здесь произошла какая-то трагедия? — спросил Джон, когда они выгружали из багажника шезлонги и все остальное, что нужно для пикника.
— Точно никто не знает. Здесь жила семья — родители и четверо детей. От трех до шестнадцати лет. Это было в холодные годы — сюда зимой и сейчас не так просто добраться, а тогда — тем более. А жили они и так немного обособлено. Тогда школы на зиму закрывались из-за холодов, поэтому, никто не обратил внимания, когда они прекратили появляться в городе. Только через несколько месяцев… Когда сюда попала полиция, то никого из жильцов не обнаружила. Правда, дверь была взломана. Кое-какое имущество, по словам знакомых семьи, пропало. Но сами жители исчезли без следа, и никто не мог сказать, ни куда они делись, ни забрали они сами свои вещи, или кто-то их украл. Кстати, с ними враждовал дед нашего комиссара Белла. Если бы были доказательства, что их, скажем, убили — его бы заподозрили первым. Но — никто не знает, что с ними случилось… Родственников у них не осталось, по крайней мере, в городе, — все эвакуировались. Так дом с тех пор и стоит заброшенный.
— А ты после такого не побоишься здесь жить?
— Я не суеверна… А место-то какое! Просто рай…
Джон имел в виду не суеверия. А если кто-то нападет? Например, захочет отомстить, Саманта же все-таки — прокурор! Но решил не поднимать этот вопрос. Место, решил он, стоило риска. И спросил: