— Если не будешь нарушать закон! — Но сказано это было снова сквозь смех.
— А работать, боюсь, с прокуратурой придется. Если всё действительно так плохо, как это мне пока кажется… А как там борьба с преступностью? Адвокаты не донимают?
— Всё, как всегда. Мы донимаем их, а они нас… Такая работа… Она выматывает. Но интересная!
— Представляю себе: надо предусматривать, как противник будет разрушать твою позицию!
— Именно так! И пытаться разрушить его. Это как шахматы, — ты же играешь в шахматы? — только тебе за это еще и платят! — Саманта вспомнила что-то и нахмурилась. — Только если не как сегодня.
— А что сегодня?
— Пропала девушка. Полиция открыла дело об убийстве, — они всегда так делают. А мне поручили это дело курировать, как прокурору. Хотя обвиняемого пока нет, и вряд ли будет. И девушку мы едва ли найдём. А главное — это уже четвертая исчезла за полгода! Ни одну из них нашли… И я не могу убедить ни полицию, ни своё руководство, что эти дела связаны!
— А почему ты так думаешь? Они исчезли при одинаковых обстоятельствах?
— Никто не знает точно, при каких обстоятельствах они исчезли. О первой было известно, что она уехала кататься на лыжах. Другие просто не вернулись домой. И та, что пропала сейчас, не вернулась из школы. Ей пятнадцать! Но они похожи — стройные брюнетки. И каждая моложе предыдущей. Что же будет дальше?!
— И никого не нашли?
— Нет. Даже если я ошибаюсь, даже если здесь нет криминала… Ты понимаешь, что сами уехать из города они не могли. Потому что некуда. Не в Корпус же ваш, в самом деле! Кто бы их туда пустил… Но ни один уроженец города в здравом уме туда и не захочет. Они где-то здесь, и они в беде. Но прочесать весь город, все те брошенные дома, все руины, — мы не сможем, даже если все, кто в состоянии ходить, будут заниматься только этим. И чувствовать, что мы бессильны помочь…
Джон почувствовал, что надо сменить тему. Как раз принесли очередное блюдо, и он перевёл разговор на интересные дела, которыми занималась прокуратура. Рассказ о них занял некоторое время. Саманта увлеклась, — было видно, что она действительно любит свою работу. А потом Джон решил расспросить о некоторых из тех, с кем он сталкивался в мэрии. Саманта дала краткие характеристики — с точки зрения прокурора. По большинству упомянутых персон они были ёмкие, исчерпывающие и негативные. Джон вспомнил, что когда-то слышал выражение: «пауки в банке», — хотя живого паука он увидел только сейчас, после изгнания из Корпуса. По паре-тройке людей Саманта сказала, что от них лучше держаться подальше.
— Но те, кто работает на месте, могут знать больше. У тебя есть такой сотрудник — Майерс…
Да. Он производит впечатление умного человека.
— И он один из ветеранов мэрии. В политику не лезет, но ты можешь полагаться на его мнение. Если, конечно, не поссоришься с ним. Лучше этого не делать…
— Нет, мы с ним нашли общий язык. Он обещал поддержку. А вот насчет второго помощника уверенности нет…
— Ну, я вижу, ты во всем разобрался.
— Немного. Но буду разбираться дальше. — Джон сделал паузу. — А можно… немного личный вопрос?
— Ну задай, а я подумаю. — Саманта неуверенно улыбнулась.
— А почему ты живешь в таком месте? Ты говорила, и я сам видел, что есть много свободных домов, которые можно свободно занять, только отремонтировать. У меня — понятно, нет выбора. А ты… Не лучше ли жить в своем доме?
— Конечно, лучше. И я буду жить. Но не просто в доме. У меня есть мечта… Точнее, есть одно место… Хотя оно связано с одной нехорошей историей, но место — просто волшебное. И дом был совершенно волшебный. Но он почти разрушился, только стены остались. Там никто не живет лет восемьдесят. Может, я как-то покажу тебе то место. Там отдыхаешь душой… Но чтобы сделать там то, о чем я мечтаю, мне еще надо не один год копить деньги. Но я это сделаю, я уверена. Скажи, а у тебя когда-то была мечта? — Саманта тоже спросила о личном.
— Мечта? — Джон задумался. — Знаешь, а это странный вопрос… О чём я мог мечтать в Корпусе? Там ты живешь без каких-либо достижений. Там ты живешь, а вокруг тебя ничего не меняется, и ты понимаешь, что, когда тебе будет семьдесят, вокруг все будет таким же, как когда тебе двадцать. Те же серые стены, такая же комната… И ты не можешь и не хочешь ничего изменить. Смастерить какие-нибудь новые часы? Это развлечение, чтобы делать хоть что-нибудь, но не мечта. А здесь… Здесь все происходит слишком быстро, быстрее всякой мечты. — Джон помолчал, а в голове пронеслось: но она намекнула на то, что мы можем вместе поехать в какое-то место. Это уже не то, что помочь новичку, хотя и здесь — сколько времени она на меня потратила? Неужели это просто так? Я здесь слишком мало времени, чтобы понимать, как здесь принято говорить и делать некоторые вещи. Но Саманта — это тот человек, который поймет. В худшем случае — все останется так, как есть. И он продолжил. — Но когда я тебя встретил, у меня появилась мечта…
Они минуту смотрели друг другу в глаза, напряженно, как игроки в покер. А потом на лице Саманты расцвела улыбка. В ней читались недоверие, ожидание и счастье. Джон еще не видел такого выражения на ее лице, а секундой позже понял, что не видел его ни у кого за свою жизнь. А потом Саманта сказала:
— А воплощать мечты пойдём к тебе или ко мне?
6. Ошибка
— Ну как, остались у тебя еще мечты? — спросила Саманта утром.
— А как же! Повторить сегодня вечером! — улыбнулся Джон.
— Только сегодня? — игриво спросила она.
— Не только! Но я ещё не заглядываю так далеко…
— Ну, тогда наши мечты совпадают! — Саманта осторожно высвободилась из его объятий. — Но надо уже одеваться. Если не хотим, чтобы нас выперли с работы…