Люциус пожал плечами и принялся методично выбивать трубку.
— Всё просто, миссис Уизли. Фиал с моими воспоминаниями окажется у вашего мужа. И уж я позабочусь о том, чтобы он всё рассмотрел. Каждое мгновение вашего падения.
«Рон меня никогда не простит. Что же я наделала…»
— Всё предельно просто, миссис Уизли. Вы отдаёте мне браслет, я вам воспоминание. Все счастливы, довольны и пляшут ирландский шан-нос.
Гермиона хмыкнула.
— И как вы себе это представляете? Браслет уже наверняка в Отделе тайн. После того разгрома там столько охранных заклятий, что и Мерлин нос не просунет!
— О, миссис Уизли… — за эту усмешку Гермионе захотелось его придушить, — всё ещё проще, чем вы думаете. Сейчас браслет в вашей квартире. Ибо муж ваш из-за долгой работы с этой реликвией перестал ей сопротивляться. Я всегда говорил, в аврорате работают одни кре…
— Рону что-то угрожает? Что это за браслет такой?
Малфой поморщился, стряхивая пылинку с сюртука.
— Если вы поторопитесь, ничего ему угрожать не будет. Элли!
Рядом возникла старенькая домовуха в вытертом балахоне.
— Да, хозяин.
— Трансгрессируешь миссис Уизли домой, усыпишь её мужа и вместе с ней назад.
— Верните палочку, — холодно бросила Гермиона.
— Она будет залогом того, что вы действительно вернётесь, — Малфой вынул фиал из внутреннего кармана, — а вот и воспоминания.
Она обречённо посмотрела на домовуху и протянула ей руку.
В голове крутились две мысли: «Бедный Рон» и «Я убью Кроули».
Элли щёлкнула пальцами, и они очутились в прихожей на Хэмптон-роуд, прямо под магическими часами. Тут же раздался мелодичный звон:
— Четыре часа-а-а!
Глава 3. Мечты сбываются
Вдалеке от Малфоя будто спало какое-то мучительное наваждение, и она обрела, наконец, способность мыслить нормально.
«Да он ведь всегда ненавидел меня, что же сподвигло его прикасаться ко мне? Целовать? Так целовать? И всё… остальное… Всё как-то странно! Но это был точно он, только его губы могут так… когда изгибаются в усмешке… я сегодня рассмотрела… очень близко…»
Хватит, Гермиона, хватит! Остановись!
Боже, они стояли в тепле майского солнца там, на террасе, как… муж и жена. Он курил так по-домашнему, а она…
«Да какого чёрта, Гермиона?! О чём ты только думаешь? Разве можно забыть его равнодушный взгляд, когда Беллатриса Лестрейндж, его свояченица, пытала тебя на полу же гостиной Малфрой-мэнора?»
Они с домовухой переглянулись и прокрались ко входу в единственную комнату. Гермиона приоткрыла дверь, и сообщницы заглянули внутрь.
Сердце затрепетало, когда она увидела, как Рон пытается заколдовать расставленные на столе свечи так, чтобы те красиво парили в танце.
«Хитрое заклинание, не всегда оно ему удавалось…».
Из кухоньки плыл запах… муж что-то пёк в их маленьком духовом шкафу.
Волшебница поймала себя на том, что думает о муже с нежностью. И желанием заботиться.