— А серой пахло?
— Серой? Нет. Вроде бы нет.
— Какой же я тогда демон? Ты что, не знаешь, как в нараке* пахнет? — Я округлила глаза на его претензию.
— Не знаю. Откуда бы? А ты? Был там?
— Что бы мне там было делать, я что, похож на того, кто зачухал свою карму?
— Значит, ты тоже не знаешь, как пахнет в нараке?
— Мне рассказывали.
— Кто?
— Тот, кто там был, — шикнул на меня Ви, приструнив глазами. — Белобрысая, имей совесть, в твоём возрасте нельзя знать все тайны мироздания, можно умереть от переизбытка сведений, не подвластных человеческому разуму.
— Извини, — успокоилась я. — Просто хочу быть уверена, что ты не злое существо.
— Я тебе помогаю? — Я кивнула. — Я тебе плохое что-то делаю? — Я покачала головой. — Вред причинил? — Я повторила свой жест. — Тогда я добрый. Не усугубляй, где не надо.
— А почему ты в черном? Разве добро не должно быть светлым?
— Ты видела, что на Земле творится вообще? — Возмущенно впился он в меня озорными глазами, в чьё возмущение совершенно не верилось. — Убивают, грабят, насилуют, врут, ненавидят, завидуют, — загнул он быстро красивые пальцы, подключив вторую руку для шестого, повышая голос, который тоже не был гневным. Что-то в тембре Ви было успокаивающим, на каких бы эмоциях он не говорил. — Да на небесах траур! — Откинувшись на спинку, он замолчал, разглядывая потолок автобуса. Потом, уже негромко, сказал: — Светлое стирать задро… замучаешься. Практические соображения, Элия, заставляют ломать стереотипы.
Мы сошли на вокзальной площади, где была конечная остановка, и оттуда побрели искать такси, что было для меня непозволительной роскошью, но все траты на себя взял Чонгук, не захотев обсуждать со мной никакие денежные вопросы, поэтому я вынуждено притихла. Однако не найдя никого с разумными требованиями к оплате за междугородний перевоз, мы вернулись к расписанию автобусов. До нашего следующего пункта — Дэяна, было около полутора часов езды, но ближайший транспорт сам отходил лишь через час.
— Ну и ладно, перекур, — обрушил на лавочку мою и свою поклажу Ви. Возникла пауза, за которую мы все успели переглянуться. Как же неуютно быть единственной девушкой!
— Перекусим? — указал Шуга на ларек, готовящий уличную еду. — Я проголодался.
— Да ты всегда голодный, — сказал Ви так, будто давно его знал. И тут началась его магия. Я успела испугаться, что сейчас мой дух получит выговор за фамильярность, но Шуга лишь потер живот, бросив в ответ:
— А то ты всегда сытый?
Чонгук хлопнул в ладони.
— Надеюсь, мы в дороге все узнаем, кто какой, и познакомимся получше, — с нажимом на конец фразы, произнес он, разворачиваясь ко мне: — Элия, пошли, возьмем поесть. А вы присмотрите за вещами! — велел он оставшимся.
— Эй, ты младше, не командуй! — опускаясь на скамейку, крикнул ему вдогонку Шуга.
Мы отошли от них метров на сто, спрятавшись от солнца в тени тента, растянутого над прилавком мужчины, жарящего лепешки на открытом воздухе, наполняющего их начинкой и заворачивающего их потом, почти как конверты.
— Прости, если ведём себя немного хамовато, — попросил вдруг прощения Чонгук, пока мы ждали приготовления своего заказа. — Мы не привыкли к девичьему обществу, и у нас начинается побочный эффект от смущения.
— Вы не похожи на стеснительных, — как есть, заметила я.
— Мы умело это скрываем, — улыбнулся Чонгук. — Пожалуйста, не бойся нас. Мы желаем тебе только добра.
— В любом случае, у меня сейчас нет выбора, — печально вздохнула я, поглядывая назад, но скамейка с Ви и Шугой стояла за широким скроллером.
— Он у тебя будет. Когда мы окажемся в безопасности. Обещаю, что сделаю всё, чтобы защитить тебя.
— У меня есть защитник. — Отвернувшись, я опустила глаза к пропекающемуся тесту.
— Чем больше нас будет, тем лучше.
— У вас с Шугой есть ещё друзья… борцы?