Рита Скиттер»
Панси положил газету на диван рядом с собой. Мысли разлетались от нее как стая пикси. И не ухватишь.
Комната вновь погрузилась в абсолютную тишину.
— Но как…?! Почему Гермиона не сказала нам, что он жив? — наконец вскрикивает Панси, собрав хоть немного мысли и сжимая газету в руках, впрочем, сама того не замечая.
— А зачем нам ей это говорить? Тем более, что вряд ли Снейп сам этого хотел. — безмятежно отзывается Луна и расслабленно потягивается, все также продолжая сидеть на полу, причем босая. Да, изящные лодочки не самая удобная обувь.
— Но… Почему ты так спокойна?! — снова кричит Паркинсон и только после этого сама понимает, что, верно, перегибает палку сейчас.
— А чего мне нервничать? Посмотри сама на фото. — по-доброму усмехается Лавгуд и кивает головой в сторону газеты в руках подруги. — Посмотри, какая счастливая Гермиона! А Демиан… Демиан же просто его уменьшенная и счастливая копия. А профессор Снейп! Ты погляди, как он смотрит на Гермиону!
Паркинсон вновь начинает шуршать газетой.
— Нет, но все же! Почему ты так спокойна?! У меня, кажется, глаза сейчас на лоб полезут, а ты сидишь и улыбаешься! — спрашивает Панси, после того, как внимательно рассмотрела фотографию.
— Я видела этот выпуск, когда ехала на конференцию. Я, можно сказать, уже успокоилась. Сама, когда в руки сегодня газету взяла, чуть со стула не свалилась.
— Слушай, а он и вправду на Гермиону как-то… как-то необычно для себя смотрит.
— Хочешь сказать, «нежно»?
— В моем мировосприятии понятия «нежно» и «Снейп» не могут звучать в одном предложении.
— Несколько месяцев назад, имена Снейп и Демиан также отсутствовали в нашем лексиконе. — усмехается Луна.
— Это верно. Все как с ног на голову перевернулась, причем, просто кажется, что за какую-то секунду.
— Вот тут-то ты очень верно подметила.
— О чем ты? — удивленно тянет Панси, ведь голос подруги, когда она это говорила, прозвучал странно.
В комнате вновь повисает тишина.
— Почему ты никогда не говорила мне кто отец? — наконец решается озвучить свой вопрос Луна.
— Я не знаю. Наверное… знаешь, это очень глупо.
— Почему глупо?
— Наверное, я и сама не верила, что… что, знаешь, ношу ребенка нашего всея Спасителя и Героя. Я не в том плане, что у меня были сомнения насчет того, что это точно он. Нет. Но… казалось, что стоит сказать об этом вслух и все… не знаю, осудят меня.
— Осудят? Да о чем ты говоришь?
— Кто я, и кто Поттер? Я дочь ярого Пожирателя, что прилюдно предложила отдать его Лорду. Как я могу быть матерью его ребенка после этих слов? — выдыхает Панси, вновь обнимая себя за плечи. Она и сама осознает, что это глупо. Было глупо, а сейчас уже и неважно вовсе.
— Панси, ты ведь знаешь, что я никогда не судила тебя по этому поступку, ты просто…
— Я знаю, Луна, знаю! Прости меня за это! Я знаю, что ты бы с легкостью это приняла, знаю, что никогда бы не и за что не осудила меня. Знаю, что сохранила бы мою тайну! Я все это знаю, поверь! Но когда я еще носила ребенка, я просто… мне было поначалу самой трудно смириться с тем, что это его ребенок, да и так обидно было. Меня тогда это до глубины души задело. А потом… потом, когда все было кончено, мне было невыносимо вспоминать все это.
— Эй, ну ты только не плачь, ладно? — попросила ее Луна, садясь на диван и снова обнимая подругу.
— Хорошо. Хорошо, я не буду. — улыбнулась Панси. — Но знаешь, мне всегда казалось, что если ты узнаешь о том, что тем парнем был Поттер, то ты будешь гораздо более эмоционально реагировать на это. А ты так спокойна!
— Ох, милая, наверное, я просто еще не отошла от новости, что профессор Снейп жив, и Гермиона об этом знает. — засмеялась в ответ Луна. — На самом деле, я давно догадывалась, что это Гарри. Почти с самого начала, но не хотела спрашивать и давить на тебя. Это лично твое право.
— Что? — удивленно восклицает Панси, замерев на месте, ведь она была уверенна, что Луна не в курсе. — Но как? Ты поэтому не сказала мне про это интервью? Не хотела меня расстраивать?