Сверху с тихим шорохом опустилась искаженное тело главного героя сегодняшнего дня. Тиф выглядел куда хуже, чем прошедшие ад рукопашной бойцы, хотя до него, кажется, так никто из нападавших и не дотянулся.
Его изорванная спина была вдоль и поперек утыкана многочисленными жгутами, которыми он до сих пор был связан с агонизирующей горой щупалец. Тиф тихо шипел и матерился себе под нос, пытаясь найти положение, при котором его раны не будут ничего касаться. Безнадежная затея.
С минуту они сидели втроем, затем к ним потихоньку принялись подтягиваться остальные выжившие. Здесь были свободные сидячие места, и открывался неплохой вид на финальный бой сегодняшнего вечера. Выживших было мало. От тех нескольких сотен, что были в начале, остались дай бог десятка два-три. Еще, может быть, держится кто-то из раненых. Их бы по-хорошему надо достать из-под того, во что превратилось бывшее укрепление, но вряд ли у кого-то остались на это силы.
Павел внимательно обвел глазами "зрительный зал" в поисках знакомых лиц. Кивнул старику, так и не расставшемуся со своей бесполезной уже аркебузиной, поискал Романовские взъерошенные лохмы, не нашел и расстроился. Итак, пока что три из пяти. И два пропавших без вести. Ну, могло быть и хуже. Дуракам и новичкам везет.
Тем временем схватка ящера и многоножки подошла к концу. Упорный ящер таки раздолбал несколько сегментов многоножьего тела, но это его не спасло. Острые лапки насекомого, похожие на огромные скальпели, нащупали уязвимые места в толстенной броне и устроили ящеру сеанс скоростного расчленения. К настоящему времени ящер лишился большей части конечностей, и многоножка допиливала его голову, изобразив из себя импровизированный фрезерный станок. Оборот, оборот, и вот для ящера все кончено. Его голова с выпученными удивленно-обиженными глазами покатилась по земле, бесполезные ряды клыков в огромной пасти дробно застучали друг об друга.
Отпустив обмякшее тело, многоножка плавно стекла с него и свернулась рядом в неровный клубок. Ее движения были рваными, неровными, больше не было того ощущения текучей волны ртути, как при ее эффектном появлении. Кажется, ей тоже прилично досталось… Вот и здорово. Еще одной проблемой меньше. По крайней мере не придется прямо сейчас с ней разбираться.
Многоножка подергалась немного, все туже сворачиваясь в позу эмбриона. Вдруг ее лапки разом дернулись и насквозь пропороли свою хозяйку. Оглушительный хруст, кончики окровавленные лезвий выходят из центра костяных пластин, и самый странный участник сегодняшней битвы отправился в Вальгаллу для членистоногих.
Павел немного удивился — сильно удивиться не хватало сил. В конце концов, подумаешь. Еще одно непонятное событие. Можно подумать, он много понял из того, что здесь сегодня творилось. Захотела — и самоубилась, ее проблемы.
Не отрывавший глаз от происходящего Тиф при виде самоубийства многоножки неопределенно хмыкнул и потянулся к торчащим из спины жгутам. Прикусил губу и с усилием вытащил один из них. Даже на вид это выглядело отвратительно, не хотелось думать, как это ощущалось изнутри. Брр…
Стоп, до этого Тиф все еще думал, что придется драться? И как он это представлял? Эта груда мяса позади совсем не выглядит на что-то способной. Кроме как выступать в качестве сидений, разве что. С другой стороны, как будто у него был выбор…
Павел отвернулся от страдающего Тифа и перевел взгляд в сторону прохода и лежащих там тел. Кучи мяса вдалеке за счет расстояния смотрелись куда приятнее, чем вблизи. Можно было даже помечтать о каких-нибудь приятных трофеях, которые… так, а это еще что?
Одна из поврежденных броневых пластин на хребте многоножки откинулась, и из открывшегося отверстия вывалилась небольшая на фоне мертвого гиганта фигурка. С минуту полежала, встала, и побрела в их сторону, покачиваясь на ходу, как пьяная.
Это… человек? Серьезно? И как давно он внутри этой штуки? И кто это такой? Его сожрали по пути или он этим всем управлял? Только многоножкой, или еще тем, первым ящером? Вашу мать, когда все это закончится!
Павел с беспокойством взглянул на Тифа. Тот, определенно, тоже видел приближающуюся фигуру. И, судя по его действиям, угрозы от нее не ждал. Он один за другим извлекал жгуты из своего хребта, а на его лице застыло какое-то… недоверчиво-счастливое выражение. Казалось, он сейчас заплачет.
— Эмм… — все-таки рискнул спросить Павел. — Вы знаете, кто это?
Тиф молчал, Павел подумал, что тот его не расслышал, и хотел было повторить погромче. Но тут Тиф чуть слышно сказал:
— Это Восьмой.
Уточнять Павел поопасался. И так довольно странный, сейчас Тиф и вовсе выглядел стукнутым пыльным мешком. А учитывая огромные емкости с кислотой, на которой все они сидят, и с которыми Тиф до сих пор частично связан… да ну его, такое любопытство. Главное узнал — что с этим существом Тиф знаком, бить их вроде не должны, и на том спасибо.
Восьмой приближался, на ходу что-то обрывая с себя. Кажется, у него та же история, что и с Тифом, но обрывки соединительных жгутов Восьмого отделялись куда легче. Ну, или он лучше перносил боль.
Вскоре он подошел достаточно близко, и Павел рассмотрел его лицо. Нда. Это лицо было Павлу знакомо, правда, под другим именем.
Теперь появилось еще больше вопросов — и к Тифу, что все с тем же странным выражением сидел и занимался самокопанием — в прямом смысле слова; что к Крысу-Восьмому, вовсе, кажется, не опасавшемуся Тифа, при том что тот пытался меньше часа назад организовать ему кислотный душ.
Да, тут, определенно, хрень какая-то твориться. Все это — одна бльшая хрень.
Крыс подошел и встал, не доходя до крайнего щупальца метров пять. Угрюмо оглядел рассевшихся рядком еле живых бойцов, страдальчески кривящегося Тифа. Хотел, кажется, что-то сказать, но не успел.
Смирно лежащие кожаные "диванчики" вдруг рванулись, опрокидывая ничего не подозревающих людей и переходя в боевой режим. Захлопали знакомые "залпы", зашипела кислота.
Павел, полетевший кубарем, успел поймать в охапку Анну и ее копье, чуть не воткнувшееся ему в бок, и таки рухнул плашмя прямо в грязь. Пока он, матерясь, распутывал руки и ноги и выбирался из-под внезано оказавшейся довольно тяжелой девушки, все уже закончилось.
Крыс был, к его удивлению, жив. Он стоял, пригнувшись, выставив перед собой невесть откуда добытую короткую глефу. Пять внезапно "оживших" пушек Тифа угрожающе покачивались, выискивая цель.
Вот только угрожали эти двое не друг другу. Их оружие было обращено к скале, около которой замер в оборонительной стойке еще один старый знакомый. Его кнут плясал вокруг него по причудливым траекториям, готовясь защищать хозяина.
— Может, поговорим? — нервно-весело крикнул Роман.
Павел дернулся было вперед, попытаться остановить этот бред и во всем разобраться, но Анна удержала его. И правильно сделала…
— Давай, говори, — хмыкнул Тиф. — Расскажи для начала, что за дерьмо ты мне пытался вколоть посреди боя, и зачем.