— Сэр, что прикажете делать с… — осёкся Смит, — с ними?
— Ты и так знаешь. Если на Земле узнают, последствий не избежать.
— Я Вас правильно понял?
— Абсолютно. — Слова Марша обожгли холодом, не спас и скафандр.
Нерешительность Смита длилась доли секунды. Сомнения схлынули, стоило только посмотреть в пылающие глаза командира. Забытое отладчиком чувство, воющее, рвущееся, как зверь в мешке со дна колодца. Это страх.
Внезапно вся электроника забилась в эпилептическом припадке, лампы зашлись в светопредставлении и так же резко всё погасло. За стенами послышался гул. Следом раздался жуткий рёв. Шум раскатами бежал по отсекам станции, усиливаясь по приближении к шлюзу. Марш и Смит, спотыкаясь во тьме, рванулись к источнику звука. На месте обнаружили святящуюся раскалённым металлом арку, выплавленную в стене. Под сводами алой дуги стояли трое в скафандрах. За ними — два автономных бота, заваривающих свежую дыру в стене. Оружия при них не заметили.
Не думая дольше требуемого, командир поднял перед собой винтовку, прицелился и нажал на курок. Потом ещё раз. И ещё. Но оружие впало в беспробудную спячку.
Марш и Смит застыли в оцепенении, лихорадочно осмысляя произошедшее, оценивая намерение неизвестных. Не мешая мыслям руки поползли за спину к эльборовым ножам, а ноги напружинились. Считав узор движения, один из трёх — тот что справа — поднял руку с красным жезлом. Луч прошёлся под ногами неоконкистадоров, оставив за собой след расплавленной породы. Желания узнавать, как на этот луч отреагирует плоть, не было. Как и не было смысла рассчитывать на сиюминутное появление остальной части команды. Видимо, пришло время дипломатии.
— Кто вы такие и каков ваш резон? — грозно спросил Марш.
Трое потянулись к покрытым патиной шлемам — те, шипя, отстали от массивных горловин. Из-под матового стекла выпали седые бороды. Великорослые старцы с заросшими лицами и ясными глазами, без оттенка злобы. Их силуэты, очерченные жёлтым ореолом, были единственным источником света в зале, а возможно на всей станции. В образах этих читалось что-то не здешнее, иррациональное, не принадлежащее этому миру. И энергия. Удивительная энергия лучилась из этих лиц, и казалось столь многое сошлось в перекресте черт: и тёплая лучистая аура просветлённых лиц, как на иконах; и глубина постигнутых истин, как на портретах, весящих в каждом классе; и взгляд, набатом зовущий к новым победам, как на забытых статуях. Обычный человек преклонил бы колено, но Марш продолжал стоять твёрдо.
— Не горячись, молодой человек. — Ответил средний старец.
— Зачем вы вторглись?
— Ради чистой совести. — Спокойно ответил средний.
— Давайте без лирики! Что вы тут забыли?
— Кровь запекает уши. Мы пришли спасти людей.
Марш не понимал почему, но кричать на старцев ему давалось сложно. Словно переступая через себя, он пытался раздуть неприязнь к врагам. Но против его воли, заряд гнева уходил в землю.
— Прошу внимательно выслушать. Мы не будем спорить. Мы расскажем, какое предстоит будущее. — Продолжил средний.
Слова текли, омывали былое, показывали настоящее, уносили к будущему. Из сказанного стало ясно, что перед Маршем стоит русская экспедиция — та, что здесь дольше всех, та, которую все успели забыть и списать. Но долгое пребывание на луне Эреба принесло плоды. Притом давно. Ещё три года назад был добыт образец таинственного вещества. Проводились долгие, тщательные испытания, и вещество поддалось — явило разгадку природы. Оставалось лишь воспроизвести реакцию. Над этим работали последние годы. Но одно обстоятельство стояло порогом: в малых объёмах реакция не устойчива, а в больших она грозит цепью разойтись, что поглотит всю Керу.
— То есть, вы знаете ответ загадки аномалии? — не веря ушам, спросил Марш.
— Да.
— И вы до сих пор не передали данные на Землю?
— Нет.
— Но почему?
— Мы должны были узнать потенциал. Не повторить ошибок Резерфорда.
— А сейчас? Что изменилось?
— Одни реакции катализируют другие. Мы направим.
— Чёрт возьми, не пудрите мозги! Что конкретно вы намерен делать?
— Мы освободим всех. Отправим знания. Нет нужды находится здесь. Летите домой.
— То есть, мы проиграли? Первенство за вами?
— Не слушаешь, молодой человек. Мы освободим всех. Сделаем знания и возможности общими.