— Пройдемте со мной. — Кивнул Джозеф Кэмпбелл и кивнул себе за спину.
Я помнил этого человека. Память о нем так сильно отпечаталась в моем сознании, что я, когда встал, чисто машинально потянулся левой рукой к правому плечу, несущему на себе черную метку, оставленную его парализатором. Было сложно понять, заметил ли начальник полиции мой непроизвольный жест или нет, так что я решил надеяться на лучшее, попутно ругая себя за то, что я случайно сделал. Все-таки этот старик — бывалый охотник за преступностью, и думаю, что за все эти десятилетия работы на «Ариадну» его нюх отточился до такой степени, что способен учуять подвох за сотню миль.
Говоря иначе, если он каким-то образом поймет, что я тот, кто украл данные с его компьютера, то я труп.
— Говорите, что вы друг Елены? — Спросил он внезапно, пока мы поднимались на верхние этажи.
— Хм? Ну, да. — Уверенно кивнул я.
— Интересно. Скажите, раз вы ее друг, как так вышло, что вы потерялись в Подгороде?
В тот момент мне все стало ясно, как пол-литра. Понятно, почему шеф полиции решил спуститься за мной лично. Он просто уже провел допрос Елены и планирует расспросить меня тет-а-тет, пока я не добрался до нее, надеясь, что наши ответы ему будут не совпадать друг с другом. Скорее всего, его насторожило то, что у Елены невероятно маленький показатель психического состояния — вероятно, сейчас там и пяти процентов не будет, — а также то, что ее уровень социальной значимости равен пяти. Если Кэмпбелл ведет поиски человека, потенциальную преступность которого не способна выявить «Ариадна», — а он точно ведет эти поиски, — то Елена могла пасть под его подозрение, а вместе с ней — я.
Даже смешно подумать. Этот человек еще никогда не был так близок к настоящему преступнику, за которым он охотится, но он даже не уверен на сто процентов в моей причастности к этому делу.
— Подгород — огромный черный лабиринт из полукилометровых строений, чьи верхушки едва ли не касаются платформы Централа. Стоит тебе только на секунду отвлечься на указатель, чтобы понять, не проходил ли ты тут раньше, так сразу же возрастает шанс потери своего спутника. Мы с Еленой добирались до Делового центра, ну и решили сократить путь через трущобы…
— Вот как. — Двери лифта с мелодичным звоном отплыли в стороны, открывая нам длинный синевато-белый коридор медицинского отсека. — Просто мне показалось странным, даже немного подозрительным то, что девушка с пятым уровнем социальной значимости оказалась в этой дыре. Не каждый день ведь такое происходит.
Осталось только пересечь коридор. Этот инспектор, будь он хоть начальником полиции, хоть господом Богом, не имеет никакого права меня задерживать, пока этого не позволила «Ариадна». То есть, пока мы идем до места, где находится Елена, он всячески попытается достать из меня ложную информацию, за которую я могу оказаться на его прицеле. За это время я должен максимально точно представить себе образ Елены и попытаться ответить на все как можно более правдоподобно, надеясь только, что сама девушка не сказала полицейскому ничего лишнего.
— Все дело в том, что Елена еще учится в одном специальном престижном заведении, где огромная роль уделяются сохранению своих эмоций и поддерживанию их в состоянии покоя… То есть, Елена очень много времени всегда уделяла работе над своим психическим состоянием, так что она просто не могла себе позволить в силу занятости исследование Столицы, хотя она давно мечтала об этом. Ну, а я же давний друг ее семьи: работаю на ее отца телохранителем Елены.
— Получается, что телохранитель прознал о мечте своей подопечной и решил подвергнуть ее опасности, спустив с небес на землю? Интересно, как отнесется к этому ваш начальник? Я бы сказал, что это уже не в вашей компетенции, как работника.
Да уж, тут я зря сказал, что я телохранитель Елены…
В принципе, если подумать, то ложь вполне можно представить себе, как строительство карточного домика. И это строение крайне редко ограничивается одним или двумя уровнями. Настоящая ложь всегда многоэтажная, на постройку которой может уйти огромное множество карточных стенок — твоих неправдивых слов. Говоря ложь, строя эту башню, ты всегда должен иметь в виду то, что было сказано раньше, потому что стоит тебе произнести одно слово неверно, поставить одну карту поперек всего дворца, так твоя ложь в мгновение ока рассыплется, вся твоя башня обвалиться, и ты в тот момент останешься стоять прямо под ней, ожидая, когда же эта ложь и станет тем, что тебя похоронит.
— Как отнесется к этому отец Елены — это уже наше с ним дело, инспектор. Я же просто хотел показать девочке Столицу такой, какая она есть. И я готов взять на себя всю ответственность.
— Кстати, об этом! — Вдруг спохватился первоклассный детектив. — Как зовут ее отца?
— Алекс Ричардс. Примерно неделю назад он останавливался в отеле «Аркан», где на тот момент и должна была проживать Елена. Думаю, вы сможете проверить это, связавшись с персоналом.
Джозеф Кэмпбелл нахмурился, но утвердительно кивнул, как бы говоря этим: «Не беспокойся, обязательно проверим».
Я же не мог даже вздохнуть. Сейчас в сторону моего карточного домика лжи подул сильный порывистый ветер, который я чудом успел заслонить собой, наспех поставив наверх две новые карты: Алекс Ричардс и отель «Аркан» — даже удивительно, что я запомнил это. Но даже если так, стоит мне сейчас только выдохнуть, так карточная конструкция все равно рухнет под слабым напором воздуха.
Половина коридора пройдена. Старик чует, что у него осталось мало времени, поэтому он тоже паникует — наверное, даже посильнее меня, — хотя он никак не подает вида. Что ж, я тоже не из простых. Стараюсь вести себя так спокойно, как я себя даже в обычной жизни не виду. Лишь только пусть пронесет.
Но Кэмпбелл сдаваться не намерен.
— Тогда еще кое-что. Я смотрю, что вы желаете как можно скорее забрать Елену отсюда. Этого уже я не смогу вам позволить, так как ей нужен отдых и…
— Господи, инспектор, о чем вы?.. — Я надел на лицо самую невинную маску. — Я просто очень волнуюсь за нее. А покинем скоро мы это место или нет — это уже решение Елены. И если она захочет уйти, тут вы уже не сможете нас задержать… Кстати, как ее самочувствие?
— Слава богу, у нее все хорошо. Всего лишь не по своей воле надышалась одним не слишком вредным, но очень эффективным наркотиком — вот и все. Хотя даже тут она показала себя молодцом, давала препарату сопротивление.
— Я же говорил, их учат тому, чтобы держать свое состояние в постоянном покое в любых условиях. Этим она и уникальна.
— Да уж, тут не поспоришь. Эта девушка никак не пострадала. — Старый пес «Ариадны» покосился на меня в тот самый момент, когда мы подошли к конечной палате и заключил, — чего не скажешь о вас, мистер Нортон.
— Что вы имеете в виду?
— Ваша рука.
Я опустил взгляд и вдруг увидел то, от чего мое сердце подскочило и камнем застряло в глотке, не пропуская дыхания. Все время нашего разговора я ни на секунду не отпускал своего правого плеча, которое, как оказалось, в этот самый момент начало гореть так, будто бы туда снова выстрелил парализатор. Как такое могло произойти? Я ведь даже не заметил!