— Потому что я большая, сильная и сломаю любого, кто тебя хоть пальцем тронет, подруга, — проворковала Роуз.
К ним подошёл медик.
— Зубы на месте? — строго спросил он. Сабрина и Роуз синхронно раскрыли рты. — Ага, понятно. Держите. Ткнёте острым концом. — И раздал им имплантаты зубов. Девушки торопливо вставили их, поморщившись, когда искусственные нервы начали засверливаться в дёсны. Подумать только, всего десять лет назад ничего подобного и быть не могло. Спасибо войне с сааксцами, что принесла им столько новых вещичек.
— Кадеты! Слушай мою команду! Построиться! — зычный голос командора Кирстена перекрыл стоявший в тренировочном зале гомон. Не прошло и десяти секунд, как солдаты построились в четыре шеренги. Сабрина встала перед Роуз — больше никто из отряда принцессы испытания не выдержал.
Кирстен напоминал огромного, тщательного выбритого бойцовского пса. Квадратный подбородок, серые глаза, борозды шрамов да толстенная шея в две головы Сабрины — командор будто бы родился с внешностью строевого инструктора, и был он им до мозга костей. Смущали лишь его руки — тонкие, аккуратные как у музыканта пальцы совсем не вязались с образом беспощадного воина, прошедшего огонь и воду.
Оглядев строй, Кирстен позволил себе приподнять уголок рта. Давно принцесса не видела его таким довольным.
— Неплохо, ребзя, неплохо. Вижу, я всё-таки сумел вас чему-то научить. Маршал прав. Вы больше не сволочи и не гниды. Вы — солдаты. И теперь я буду относиться к вам соответствующе. Налево! В столовую шагом марш! Кандидаты в офицеры! Не разбивайте моё любящее сердце, давайте сегодня без ошибок!
В тот момент, когда Сабрина проходила мимо, Кирстен рыкнул:
— Кандидат Лоренс, ко мне!
Выполнив все положенные приёмы, Сабрина встала перед командором, заложив руки за спину.
— Весьма неплохой бой, — сказал Кирстен.
У Сабрины от неожиданности дёрнулось веко.
— Для бабы, — добавил командор. Принцесса тут же успокоилась. Кирстен снова в своём репертуаре. В памяти возникли первые два курса. На тренировках командор бил её длинной тонкой палкой, пинал и орал, что если она не отожмётся сто пятьдесят раз, то её маленькая симпатичная жопа вылетит из Академии быстрее, чем пуля из винтовки. Требования к офицерам всегда были строже, чем к рядовым, но Кирстен доводил это правило до безумия. Кандидаты в офицеры под его обучением проходили все круги ада, прежде чем получить возможность командовать своим отрядом. Неудачники и слабаки выбывали с такой скоростью, что их еле успевали увозить обратно в Приюты.
Сабрина позволила себе некоторую гордость. Она одна из немногих, кто не только пережил курс Кирстена, но и экзамен Аноры.
— Какого хрена ты лыбишься, кандидат? — прорычал командор.
— Сэр, кандидат рада похвале, сэр! — отчеканила Сабрина в ответ.
— А не стоило бы. Ты отличный боец, но никудышный офицер. Потерять почти весь отряд? Это плохо, это обосраться как нехорошо, — командор ткнул тонким пальцем в лицо Сабрине. — Я ожидал от тебя большего, Лоренс. Ты должна стать лучше.
Как же её достала эта фраза!
— Сэр, кандидат делала всё возможное, сэр!
— Если ты будешь так же делать в бою, то проще тебя застрелить прямо сейчас, — Кирстен навис над ней, словно возмездие Господне. — Роско хоть и говнюк, но я тридцать раз проголосую за его улыбчивую рожу, чем за тебя. Офицер должен отвечать за своих людей. Ты растеряла всех. Я уж не говорю про идеологическую неграмотность. Ни один, повторяюсь, ни один солдат до тебя так плохо не сдавал предметы по религии! Аристократы могут себе позволить плевать на Освободителя, а солдаты — нет. Чтобы выжить, мы должны становиться лучше. В окопах нет неверующих. Запомни это. А впрочем, неважно. Что я тут бисер метаю. Дальше охранной роты тебе всё равно не уйти.
Кулаки за спиной Сабрины сами сжимались и разжимались. «Это несправедливо», — думала она. Что он несёт, чёрт возьми? Она сдала экзамен! Она почти выпустилась из Академии! И уж точно её, внучку короля, никто не удержит в какой-то занюханной охранке.
— Сэр, разрешите возразить, сэр.
— Что?
— Я думаю, что вы меня недооцениваете, — Сабрина отбросила все формальности. Он хочет поговорить по-мужски — так пусть получит. — Я думаю, что заслуживаю большего, чем любой из ваших драгоценных кандидатов. До конца курса из девушек-кадетов дошла только треть, из них всего десяток офицеров. И кто из них сегодня остался на ногах?
Кирстен молчал.
— При всём уважении, я лучше их, и не боюсь этого признать. Так что ни в какую сраную охранку вы меня не загоните. Пусть все остальные, как вы выражаетесь, «бабы», служат в армии и сидят в охранных ротах ради гражданства. Я собираюсь перевернуть всю вашу систему. Как и моя мать до меня. И уж точно отсутствие веры никак не влияет на мои способности. Так что…
— Ты прямо как твоя мама, — оборвал Сабрину Кирстен. Мышцы его лица натянулись, будто бы слова причиняли командору боль. — Она говорила то же самое. У нас было достаточно двинутых офицеров, но твоя мама была хуже всех. Она не солдат, она Воительница. Слышала о зверствах в деревнях, о геноциде мирных жителей? Её рук дело.
— Почему… почему вы говорите это именно сейчас?
— Завтра меня уже не будет рядом, кандидат, — командор отвёл взгляд, будто хотел избежать глаз Сабрины. — А ты должна быть готова. Ты, как никто другой, должна быть готова.
— Расскажите. Расскажите всё, — попросила Сабрина.