— Я понял! — вдруг выкрикнул суфлёр из переговорника. — Всё так просто, что даже неинтересно. Онтологический мир!
— Чего сказал? — За ходом мысли Павлика сложно уследить, особенно когда он увлечён.
— Миоген — онтологический мир. Наш земной мир — технологический. Бывают другие миры, например, магические. А этот — онтологический.
— Онтология — это раздел философии, изучающий наиболее общие вопросы бытия, — вставил Виталик, топтавшийся тут же рядом.
Павлик, периодами терпеливый, не обозвал его тупицей и идиотом. Это значило, что у него в голове сложилась определённа картинка.
— Мы, земляне, строим свою цивилизацию на базе техники. Она определяет развитие общества. Техника — практическое применение естественных наук. А тут онтроника — аналог техники, только для философских наук. Так сказать, инженерная онтология. Философия тут — прикладная наука.
Онтологический мир — это, конечно, интересно. На Земле я бы охотно поболтал бы с Павликом, подискутировал на эту тему. Но сейчас меня больше интересовало другое — совет, с чего начинать дилапинг этого онтологического мира, являющимся до кучи и коммунистическим.
Мы вернулись в гостиницу уже в полной темноте. Хоть этот мир и был онтологическим, но до уличного освещения они явно не додумались: весь город погружён во мрак. Только где-то вдалеке мерцали зеленоватым полусферические купола, один из которых — выставочный центр. Другие, наверное, тоже какие-нибудь научные центры. Особенно заметен самый дальний огромный купол, по размеру превосходящий все остальные. По-моему, он запросто покрыл бы ведь этот городишко. Я решил, что в этом куполе должен находиться завод по производству онтроники, и улыбнулся своим мыслям.
В номере стажёр хотел завалиться спать, но я решил перед сном его немного помучить теорией дилапинга. Тем более, что Павлик, выдумав термин «онтологический мир» так и не дал толкового совета, как его дилапировать.
— Ну, юноша, в Миогене мы выжили и вроде как адаптировались, анализ мира проведён. Суфлёр подвёл все факты под заумную теорию. По-моему, пора переходить к стадии собственно дилапинга.
Виталик приложил палец к губам и посмотрел по сторонам.
— Не бойся, — успокоил я его. — Понимальники отключены, Павлика я тоже заглушил. Так что говори смело.
Стажёр понял, что ему не отвертеться от экзамена и уныло покивал. Я плотоядно улыбнулся:
— Ну, мил человек, поведай нам, какой вид дилапинга мы применим к Миогену?
У стажёра в теории прощупывались явные пробелы. Троечником, наверное, был в университете наш уважаемый Виталик. Он закатил глаза, надулся и с трудом выдавил:
— Дилапинг — это комплекс мероприятий, цель которых преобразовать любую цивилизацию в общество потребления. Потому как общество потребления — высшая точка развития человечества…
— Ты мне не рассказывай с самого начала инструкцию, — оборвал я его. — Я знаю, что такое дилапинг. Повторяю вопрос: какую разновидность дилапинга применим к Миогену?
— Мы в данном случае применим прогрессорский дилапинг, — брякнул новичок.
Я вздохнул:
— Думай, прежде чем болтать! Прогрессорский дилапинг, — отчеканил я слова межмирторговской инструкции, — применяется для миров, не достигших уровня потребительского общества. Как то первобытнообщинные, рабовладельческие, феодальные, ранне-капиталистические и им подобные миры.
— Нормализующий? — продолжал гадать стажёр.
— Попал! — с издёвкой хмыкнул я. — Тем более что других видов не бывает. А почему именно нормализующий?
— Потому что он используется в мирах, свернувших в сторону от стадии общества потребления. Социалистические, коммунистические, коммуноподобные…
— Ладно, не перечисляй, — остановил я Виталика. — Расскажи-ка лучше, какую методику ты применил бы к Миогену.
Новичок покряхтел и выдал:
— «Болевые точки»?
— Господи, чему тебя учили пять лет?! Принцип «болевых точек» — это общая методика для любого дилапинга, хоть прогрессорского, хоть нормализующего. Мы ищем болевые точки в обществе, нажимаем на них, общественные устои разваливаются… В этом сама суть работы дилапера — найти болевые точки и надавить на них. Для коммуноидных обществ этот принцип называется «ослиным». Слышал?
— Нет…
— В древности творил один детский писатель. Он в одной сказке описал коммунистическое общество, Солнечный город назывался, что ли. Там жители были умненькие и праведные, как здесь. Так вот, три осла, превращённые в людей, за короткое время совратили всё тамошнее общество своими идиотскими выходками. И у них, самое интересное, нашлась масса последователей.
— Понял! — обрадовался Виталик. — Коммуноидов можно совратить всякой пошлятиной!